Мне больно от твоей любви 2

Савина Ксения

– Угу.

Он отстранился, стер большими пальцами слезы с моего лица и усадил обратно в кресло. Сам же опустился рядом, облокачиваясь спиной на окно. Теперь мы отчетливо видели друг друга.

– Это произошло примерно недели две назад. Мы тогда с Артемом в баре напились, а ты же знаешь, что перед отцом пьяным не появляюсь. Мне проще заночевать в не дома, чем слушать его нравоучения. Поэтому снял номер в гостинице. Так вот, Крис как-то узнала, где я нахожусь. Хотя, наверное, найти меня не так-то сложно. Я же всегда останавливаюсь в «Авроре». Короче, она позвонила и сказала, что ждет внизу. Честно был удивлен, ведь мы договаривались больше не видеться. А тут вдруг сама захотела встретиться. Наверное, если бы она не плакала,

то просто бы посадил на такси и отправил домой. Но в таком состоянии оставить ее не мог. Кристина вела себя странно. Не могу это объяснить, но казалось, что была чем-то напугана. Несколько часов пытался разузнать, что случилось, но без толку. Она молчала и просто плакала. Так ничего не добившись, уложил ее спать и сам вырубился. Потом проснулся, почувствовав, что она меня целует. Когда она начала расстёгивать мой ремень, я попытался ее остановить. Но Крис снова заплакала и начала нести какую-то чушь, что-то типа: «Помоги мне, я хочу узнать». Обещала, что о нашей близости никто не узнает и что это будет всего один раз. В общем, я был пьян, а она настойчива. И это случилось. Она шептала мне, что хочет, чтобы я был ее первым. Только не знаю, зачем соврала. Юлька, Кристина не была девственницей. Поверь, не зависимо от своего состояния могу отличить первый ли я у девчонки. Конечно, не стал на этом акцентировать. В конце концов, это ее дело. Да вот только ревность пиздец как душила. Хотя и понимал, что не имею на это право. Мне тогда еще нужно было задуматься: С чего я вдруг стал ее ревновать? Но сослался на обманутые ожидания. Хотел утром с ней поговорить. Но она сбежала, пока я спал. Оставила записку с просьбой забыть о том, что было между нами. Как в каком-то дурацком кино. Хочешь, могу показать тебе ее. Даже не знаю зачем сохранил. Не раз пытался с ней встретиться и поговорить за эти дни. Но она игнорировала меня, и везде в черный список закинула. И сегодня избегала оставаться со мной наедине. А в ресторане, когда мы танцевали, просила все забыть и больше не поднимать эту тему. В итоге мы немного поссорились. Я психанул. Вышел на веранду, а там ты. А дальше Грач приперся.

– Что за спор?

Он долго и протяжно выдохнул.

– Короче, я, Грач и еще несколько наших парней тогда, еще год назад, на днюхе Серого, поспорили на бабки: кто за год трахнет больше телок. Знаю, даже звучит это стремно. Но вот такие мы мудаки!

После этих слов словно провалилась под лед и не успела перед погружением вдохнуть в легкие воздух. Во всяком случае кислорода в комнате мне было явно недостаточно. Я, конечно же, догадывалась, что они играют в подобные игры. Да и Марк уже как-то раз об этом говорил. Но все равно было мерзко.

Как они могли?

Что Глеб, что Марк… Какие же они… Боже! Слов таких подобрать не могу, чтобы охарактеризовать… Как же хотелось отвесить им обоим пощёчины, а лучше и вовсе отходить папиным армейским ремнем. Чтобы их мозги на место встали.

Кто им дал такое право?

Да разве так можно поступать с людьми?

А потом в голове промелькнула мысль, от которой и вовсе захотелось удавиться.

– Значит, Глеб … Он на меня…- Произнести вслух свою догадку было куда, сложнее.

– Думаешь, я бы позволил? Нет, конечно. Грач не участвовал в споре с тех пор, как стал встречаться с Викой. И вернулся, только когда вы с ним расстались.

Сделала вдох. Я и не заметила, что не дышала, пока ждала ответ.

Сводный брат рассказывал мне все с самого начала: о споре, о ставках, о жеребьевках, о том, как они скидывали в общий чат доказательства, об их стычках с Глебом, о том, как ему выпало имя моей подруги. А я слушала, ощущая тошноту от всего этого. Марк рассказал даже о Матвеевой, и отчего-то не была удивлена. Ведь она любит ввязываться в подобные авантюры.

И тут меня накрыло чувство мощного дежавю.

– Марк! Твой телефон? Ты виделся с Викой накануне?

– Да, вчера подвозил ее

до общаги. – Марк закрыл ладонями лицо. – Да твою ж мать! Как я сам не догадался! Посадил эту змею себе на шею! Эта сучка же помешана на мести к Грачевскому! Вот я идиот, а! Только ты то как это поняла?

– Да потому, что Вика уже проделывала подобный фокус с телефоном Стаса. А потом переписывалась от его лица с влюбленной в него девятиклассницей. Матвеева тогда поспорила с кем-то, что разведет эту девочку на публичное признание в любви. И даже то, что они в тот момент только начали с Соколом встречаться, ее не остановило. Но в итоге Стасу кто-то проболтался перед школьной дискотекой, и он не просто бросил Матвееву, а проучил. И прилюдно поцеловал ту самую девчонку после ее признания. Даже вроде повстречался с ней какое-то время. Вика, конечно, просила прощения, говорила, что поступила так из-за ревности, но Соколовский до сих пор ее видеть не хочет.

– Ладно, Матвеевой я позже руки оторву. Но сначала мне с Крис нужно поговорить.

Мои губы задрожали, а из глаз снова покатились слезы.

– Ты ему не сказала, да? – Мы синхронно обернулись на голос Сережи. Он находился в дверном проеме.

Но как долго он здесь стоял? И что именно слышал?

Я мотнула головой и зарыдала в голос.

Отрицательно кивнула.

– Не сказала, что?!

Я чувствовала на себе взгляд сводного брата, но поднять голову и встретиться с ним было выше моих сил.

– То, что из-за тебя, Козел, Кристина спрыгнула с крыши.

– Что?

– Что слышал!

– Нет! Нет! Она не могла! Не могла! – Марк в долю секунд миновал расстояние до Мартынова и стал трясти его за плечи. – Серый, ты же сейчас специально, да? – Кричал он на него.

– Не истерии! – Сережа оттолкнул его, и сводный брат отлетел к стене. – Хватит с меня одного психованного на сегодня.

– Юля! – С надеждой в голосе, обернулся на меня.

– Да, это правда.

– Ну почему ты мне сразу не сказала!

– Я не знала, как…

Сводный зарычал подобно зверю, перевернув мой письменный стол. Свеча при падении разбилась и потухла. Наступил полумрак. Теперь только панорамное окно давало свет. Дождь уже давно прекратился. Ветер разогнал тучи, и на улице уже начинало светать. Мы с друзьями мечтали встретить сегодняшний рассвет на той самой крыше. Сейчас, наверное, даже взглянуть в ту сторону никто не сможет. А вместо рассвета я наблюдаю затем, как, шумно дыша, в молчаливой истерике метался из стороны в сторону Марк. Врезавшись спиной в стену, он соскользнул по ней вниз, схватился за голову и открывал рот, подобно выброшенной на берег рыбе. Казалось, словно сводный кричал во все горло, однако звуков никаких не выходило.

– Она ведь не умерла? Пожалуйста, скажите, что она жива…

– Пока да, но врачи не дают никаких гарантий. Вали из города, Кит. Если тебя недостанет Грач, то достанут менты.

– Менты то здесь причем?

– А при том, что есть такая статья - доведение до самоубийства. Не слышал? Уже идут разбирательства по делу Кристины. Я, конечно, дядьку попросил притормозить все до утра, чтобы Глеба с Кирюхой не дергали. Но у вашей с Грачом драки немало свидетелей! И все, кто там присутствовал, знают, из-за чего она была.

– Плевать! Я никуда не поеду. В какой она больнице?

– Не, ты реально самоубийца! Даже соваться туда не вздумай! К ней все равно не пустят. Она же в реанимации. Не усугубляй ситуацию. Грачевского и так сейчас бомбит. Не мне тебе рассказывать, какой он псих.

– Думаешь, я его боюсь? Да пошёл он на хер. У самого рыло в пуху, а он из меня козла отпущения делает! Если считаете, что это я виноват в том, что случилось с Крис… Пусть будет так! Делайте со мной, что хотите, мне плевать. Но сначала я хочу найти тех уродов, что меня подставили. У этой сучки бы мозгов не хватило одной такое провернуть. Ей явно кто-то помогал. И я найду кто!