Мне больно от твоей любви 2

Савина Ксения

– Тише, Ведьмочка, - Я кожей почувствовала, как он улыбается. И вновь навеяло чувство дежавю. – Ты даже представить не можешь, как соскучился по твоему запаху. – Приподнялся и крепко обнял. Я тоже обвила руками его шею, зарываясь пальцами в волосы на затылке.

Массировала их, поглаживала. А Грачевский, словно ластившейся кот, подставлялся под мои ласки прикрыв глаза.

– Коварная. Решила меня убаюкать?

– Даже не планировала, – Немного отклонилась назад, вглядываясь в любимое лицо. – Хотя, тебе бы не помешало. Ты вообще видел свои синяки под глазами? А свои впалые щеки - провела пальцем по ямочке. – Когда ты

вообще в последний раз ел?

Пожал плечами.

– Не помню. Кажется, с утра протеиновый коктейль выпил.

– Протеиновый коктейль, значит? Разве это еда, Грачевский? Как долго ты еще продержишься в таком состоянии? Силы тебе еще понадобятся. Ты нужен своим сестрам и брату.

– А тебе? Тебе я нужен?

– Дурак. К чему такие глупые вопросы?

– Скажи. Я хочу это услышать.

– Зачем? Чтобы потешить свое самолюбие?

– Нет. Просто мне все время кажется, что нахожусь под каким-то кайфом, а ты всего лишь моя галлюцинация. Что очень скоро очнусь, и тебя не будет рядом.

– Успокойся, Грачевский. Никуда я от тебя не денусь. Но если тебе так хочется, то… Глеб, ты мне нужен, очень. А еще я очень сильно люблю тебя.

Расплылся в улыбке Чеширского кота. А я поцеловала его в эту улыбку.

– Давай я тебе что-нибудь приготовлю. Ты покушаешь и хотя бы немного поспишь?

– Да не хочу я спать. Хочу побыть с тобой, пока ты не убежала домой.

– А если я останусь сегодня у тебя, то ты согласишься?

– Заманчивое предложение, – Ухмыляется он, щурясь, как от солнца.

Достаю из кармана телефон и набираю номер Макса. После четвертого гудка слышу недовольный голос сводного братца:

– Да. У тебя что-то срочное?

Он на взводе. Видимо отвлекла от чего-то важного.

– Макс, я сегодня у Наташки заночую. Так что не теряй.

– Могла бы и смс скинуть. Необязательно звонить.

– Только не говори родителям, ладно?

– Хорошо, не сдам. Но ты у меня в долгу.

– Шантажист!

Слышу в трубке фырканье.

– Ладно, пока.

– Пока. – Отбрасываю свой телефон на диван.

– И с каких пор ты отпрашиваешься у своего сводного братца? – Приподнимает одну бровь Глеб.

– Я не отпрашиваюсь, а предупреждаю, потому что родителей нет дома. – Так что тебе приготовить?

Вновь обнимает, прижимаясь лицом к моей груди.

– Приготовь сырников. Помнишь, как тогда.

– Сырников? – Теперь моя очередь приподнимать бровь. – Может, что-нибудь посущественнее?

Отрицательно кивает. И мне приходится согласиться.

– Ладно. Сырники так сырники.

Пока хозяйничаю на кухне, Глеб успевает в который раз за день принять душ и переодеться в тонкие домашние штаны светло-серого цвета. А потом дефилирует мимо меня, босоногий и с голым торсом на балкон, где курит одну сигарету за другой, долго общаясь с кем-то по телефону, прикрыв за собой дверь. Наверняка, чтобы я не слышала разговор, ну или, чтобы дым не шел в квартиру. Даже окончив разговор, парень не торопится заходить обратно, а облокотившись на перила, всматривается куда-то в даль. Явно о чем-то задумавшись.

Когда у меня все готово, осмеливаюсь выйти к нему. Обнимаю за талию, сцепив руки на его твердом, как камень, животе. Целую его прохладную спину и прижимаюсь к ней щекой. А он, выпрямляется и кладет свои руки поверх моих.

Солнце

уже скрылось за горизонт, но на улице все еще было по-летнему тепло. Со стороны набережной веяло приятной вечерней прохладой, а еще легкий ветерок приносил аромат свежескошенной травы. Видимо, кто-то недавно подстригал газоны. Стоило легкому порыву ветра коснуться плеч, как я поежилась и покрылась мурашками. Заметив это, Глеб обошел меня и прижался грудью к спине, согревая в своих объятьях. Я положила голову на его плечо, и мы вместе наблюдали за проплывающим вдоль реки теплоходом. Он был украшен сияющими гирляндами, которые переливались лунно-белыми, серебристыми и золотистыми огоньками, отражаясь в речной глади. От чего казалось, что это небольшое судно плывет прямо по звездному небу. Люди на нем что-то праздновали, и отголоски музыки доносились даже до нас. Раздался хлопок, после чего небо осыпалось разноцветными огоньками. Свист, хлопок и вновь на небе фонтан из переливающихся искр. А затем еще и еще, и еще. Судя по всему, фейерверк запускали прямо с теплохода. А мы, как и множество других людей, находящихся в этот момент на улице, любовались этой красотой. И я с замиранием сердца и с каким-то детским восторгом сопровождала каждый новый залп улыбкой. Мне хотелось взвизгивать и аплодировать, как это делали люди, находящиеся на судне, но, разумеется я сдерживалась. Хотя маленькая девочка, живущая глубоко внутри меня, делала это за нас двоих, при этом еще прыгая и пританцовывая на месте. Вскоре салют был окончен, а теплоход скрылся из зоны нашей видимости. И вновь стало тихо.

Глеб раскачивал нас из стороны в сторону, подобно маятнику, целуя меня то в висок, то в макушку, то в шею. А мне было нереально хорошо от того, что он был сейчас рядом. Временами я прикрывала глаза и наслаждалась блаженством этого момента. Мечтая, чтобы так было всегда. Чтобы мы еще тысячи раз провожали день, а потом также вместе встречали рассветы.

– Устала?

– Есть немного. Сегодня день кажется каким-то бесконечным. Уж много разных событий произошло.

– Понимаю. Девочка моя, как же мне хорошо и спокойно здесь с тобой. А ведь еще утром был готов ядом плеваться и крушить все вокруг. Мечтая оторвать что-нибудь жизненно важное твоему сводному братцу. – Хмыкнул, и я тоже не смогла сдержать улыбку.

А ведь и я даже не могла себе представить, что уже вечером буду стоять на балконе в обнимку с Грачевским. Да что таить, в принципе уже не думала, что мы когда-то будем снова вместе. И что вновь смогу целовать и прикасаться к тому, кого люблю больше жизни.

– Но ты, Юлька, словно мое личное успокоительное. – Чмокнул меня в висок. – Чтобы я без тебя делал.

Я развернулась, чтобы видеть его лицо.

– Наверное продолжал бы сидеть в своем кабинете, как суперзлодей в своей пещере, занимаясь самобичеванием и саморазрушением, и ненавидя всех вокруг.

Глеб рассмеялся, и от этого звука на душе стало радостно.

– Наверное, – Сквозь смех произнес, а после вновь поцеловал. Пряча за поцелуем свой лукавый взгляд.
– Замерзла?

– Нет, но если мы продолжим так стоять, то сырники окончательно остынут.

– Тогда пошли.

Глеб с удовольствием уплетает все, что положила на его тарелку. А я любуюсь им для вида, ковыряясь вилкой в своем овощном салате, все больше налегая на свежевыжатый апельсиновый сок. И прислушиваясь к песне, играющей по радио.