Мне больно от твоей любви 2
Шрифт:
– Дам, еще одно слово, и я сам тебе лицо сломаю! – влаживая максимум угрозы в голос, произнес Марат. Который был примерно в одной весовой категории с ним. – А ты, Грач, не ведись на этого упыря. Он же специально провоцирует. Говорил тебе, чтобы ты с ним не связывался. Лучше отвези свою девушку домой, а мы с пацанами сами мозги ему вправим. Не к чему ей, – кивнул на меня, - смотреть на ваши разборки.
– Марат прав, Глеб. Ты извини, мы виноваты, перегнули палку. – Руслан перевел на меня взгляд. – И ты, Юля, прости за то, что толкнул, я просто силы не подросчитал. Не думал, что ты упадешь.
Кивнула ему. Сама же не выпускала руку Глеба, все еще боясь, что он кинется на этого урода.
– Ладно, потом разберемся кто прав,
Мар кивнул. И мы направились к выходу. Однако, сделав несколько шагов, дождавшись, когда все расслабиться, Глеб все же развернулся и в долю секунды миновав расстояние, вновь ударил Давида. И, судя по всему, этот удар был куда сильнее предыдущего, потому как от него в этот раз парень все же распластался на полу.
– Чтобы тебя, урод, в своем зале больше не видел. Тренируйся, где хочешь! А что на это скажут Тагир или Рустам, мне плевать. Аванс оставь себе, но вторую часть бабла ты не получишь. Потому как ты обосрался. Это, кстати, всех троих вас касается. – Грачевский обвел взглядом тех, кто привез меня к нему.
Руслан виновато кивнул. Второй парень, чье имя я так и не узнала, так же виновато опустил глаза и поджал губы. И лишь Давид никак не мог угомониться, кидаясь ругательствами и угрозами в адрес своего нанимателя. Но мы его уже не слушали, потому как Глеб за руку вывел меня из помещения.
Завернув за угол, он остановился и обнял меня, крепко вжимая в свое тело. Поцеловал в макушку и прошептал:
– Прости меня, моя девочка. За то, что, тебе сегодня пришлось пережить. За все, это.
– Угу.
– Только и удалось выдавить из себя.
Всю дорогу до Березового практически ехали молча. Глеб был сосредоточен и явно погружен в свои мысли. Да и я не знала, о чем с ним говорить. Когда мы добрались до нужного места, то позвонила Фроловой и попросила подругу одолжить мне что-нибудь из ее вещей. Потому что появиться дома в таком виде я не могла. Даже если в нашей квартире был только Макс. Все равно бы возникли ненужные вопросы, отвечать на которые не горела желанием. Вы сами только представьте, как я выглядела в этот момент: зарёванная, с синяком на скуле, в разорванном платье, поверх которого одета кофта Грачевского. Да, глядя на меня, у кого угодно возникли бы вопросы и ненужные догадки. Хотя отчасти их догадки бы оказались верными. Вот и подруга, спустившись к машине Глеба, обвела нас обоих таким взглядом, от которого в ту же секунду хотелось сбежать.
– Ю-ю-юль… – Грозно протянула Фролова, глядя при этом на Глеба. Просунув голову в опущенное ветровое окно с пассажирской стороны его BMW. Явно недоумевая, почему мы вместе и почему я так выгляжу.
– Все в порядке, Наташ.
Подруга недоверчиво посмотрела на меня.
– Я потом все тебе объясню. – Произнесла с нажимом, пытаясь избежать расспросов. Забирая у нее из рук пакет с вещами.
– Ладно. – Недовольно произнесла Наташка. – Реально все в порядке? Почему ты вообще с ним? Этот Гад точно с тобой ничего не сделал?
– И тебе привет, Рыжая! – Ухмыльнулся в своей манере Грачевский. Но кроме злого взгляда от моей одноклассницы ничего в ответ не получил.
– Ничего, правда.
Я видела, как подруга сжимает зубы, явно сдерживаясь.
– Ну, хорошо, Никитина. Но от объяснений вот этого всего, – Она покружила указательным пальцем в воздухе, как бы обводя нас с Глебом. – Ты не отделаешься! – А потом, развернувшись на пятках и зло пыхтя, отправилась к своему подъезду.
Я отлично понимала чувства подруги и была благодарна за ее участие. Но все же в этот момент даже бы правильных слов подобрать не смогла. Тем более нужно было время что-нибудь придумать, потому что рассказывать о том, что Грачевский пытался взять меня силой, я точно
– Глеб, ты не мог бы выйти из машины, пока я переоденусь?
– Юль, здесь народу много, а у меня тонировка слабая. Давай лучше у меня переоденешься.
– А если я с Максом в подъезде столкнусь или с кем еще?
– Не столкнёшься. Мы же сразу на мой этаж поднимемся.
Я задумалась, решая, как мне поступить. Заметив это, Глеб добавил:
– Да не съем я тебя. Но если хочешь, могу вообще в подъезде подождать.
– Хорошо, пошли к тебе.
Слава Богу, на встречу нам никто не попался, и до нужного этажа мы добрались без происшествий. Но все равно была напряжена и спокойно выдохнула только тогда, когда вошла в квартиру Глеба. Переодевалась я, разумеется, в его спальне. И не смогла сдержать улыбку, заметив на прикроватной тумбочке нашу совместную фотографию из фото-будки которую мы сделали в тот же день, что и парные тату. А ведь тогда мы в крайний раз гуляли по городу как пара. И я навсегда запомнила те эмоции, что подарил нам тот вечер, и всегда вспоминала его с теплотой. Вот и сейчас, глядя на эту фотографию внутри разливалось тепло. А еще было безумное желание забыть все плохое и, хотя бы на одно мгновение вернуться туда, где мы были так счастливы.
Я нашла Глеба на кухне. Он стоял с туркой в руках, готовя на плите кофе, и, кажется, не замечал моего присутствия. А я, облокотившись на дверной косяк спиной, нахально этим пользовалась, любуясь им.
В квартире было довольно душно, и даже включённый кондиционер еще не успел охладить нагретое горячим летним воздухом помещение. Поэтому Грачевский избавился от лишней одежды и сейчас, кроме брюк на нем ничего не было. Я наблюдала за его жилистыми руками, переплетённые выступающими венами. За тем, как перекатываются мышцы на его бицепсах, пока он ловко управляется с туркой. За тем, как хмурит брови, пока караулит, чтобы напиток не уплыл. На одной из них был свежий шрам. Да и на теле было немало синяков. Последствие после их драки с Марком. За неприлично длинными для парня ресницами, что так красиво отбрасывают тень на его лице. За его практически идентичной моей татуировкой на ребрах под самым сердцем, на которой говорилось, что оно принадлежит мне. А точнее не совсем мне, а Ведьмочке. Но именно так с самого первого дня нашего знакомства этот парень называет меня.
И невольно всплыл вопрос:
А кто мы сейчас друг другу?
Ведь мы давно уже расстались. А сегодня вроде как… Что? Помирились? Нет. Не совсем.
Снова вместе?
Тоже нет.
Да, у нас определенно есть чувства друг к другу. Но все же между нами все еще огромная пропасть из обид, боли и непонимания. Из наших необдуманных поступков. Произнесённых друг другу жалящих сердце слов. И наоборот, множество тех слов, которых бы стоило произнести. Причем желательно стоило сделать это в определенное время. И тогда бы мы наверняка не допустили бы столько ошибок и не нанесли бы друг другу столько болезненных и все еще кровоточащих душевных ран. Ну и, что теперь делать? Вариантов немного. Либо забыть все, сделать несколько шагов на сближение и попытаться преодолеть ее. Конечно, при условии, если мы оба захотим. Либо, вопреки нашим чувствам позволить этой пропасти навсегда разделить нас.
– Я чувствую, что ты на меня смотришь.
– Улыбнулся он уголком губ.
И даже несмотря на свое смущение, все же позволила себе улыбнутся.
– Хочешь кофе?
– Нет. Но вот от воды бы я не отказалась.
– Присаживайся. – Он кивнул на кухонный островок и, воспользовавшись его предложением, опустилась на высокий стул. Грачевский нахмурился, глядя на мои сбитые коленки, наверняка вспомнив, что это по его вине их повредила, но, к счастью, ничего не сказал. Платье подруги что она мне одолжила было коротковато, и прикрыть их не было возможности. Отчего ощутила, неловкость. И поскорее попыталась отвлечь его от разглядывания моих шрамов.