Мне бы в небо
Шрифт:
— Это твоя речь? — спросила Джулия. Мы достигли Джилетта — города, который вырос в мгновение ока на месторождении природного газа; пламя там порой вырывается из-под земли высокими столбами, а олени перебегают дорогу стайками по шесть-семь особей.
— Наброски. Основная мысль.
— Она чертовски длинная. Просто покажи им шиш и на этом закончи.
— Мне предстоит обращаться к загрубевшим профессионалам. Нужно пробивать их броню чешуйка за чешуйкой.
Я намереваюсь достичь цели, поведав о «Вигораде». Немногие из моих слушателей могут похвастать подобной историей в собственной практике, и я надеюсь рассказать ее как следует, без лишних словесных завитков и при минимуме МДА-шных абстракций. [6]
6
МДА — магистр делового администрирования, квалификационная степень в менеджменте.
Компания «Вигорад» располагалась в Сан-Диего и продавала различные спортивные напитки с «секретной формулой», которые со временем приобрели занятную репутацию в колледжах и прочих местах обитания молодежи — считалось, что они производят эйфорический, слабонаркотический эффект, будучи выпиты в большом количестве или вперемешку с алкоголем. Фирма была маленькая, продукция — узконаправленная, но фанатизм молодых клиентов достиг безумных пределов. На какое-то время. Беда разразилась, когда инициативная группа родителей, восставшая против «езды под градусом», раздобыла менеджерский отчет, в котором обрисовывалась стратегия рекламной атаки юнцов при помощи мифа о коктейле из «Вигорада» с водкой. Посыпались жалобы и групповые иски. Поначалу количество продаж взлетело благодаря фурору, но вскоре подъем прекратился, а потом пошел спад. Директоров компании, которые разбогатели, сделав ничем не примечательный напиток одной из городских легенд, вызвали «наверх» и велели вытряхнуть содержимое рабочих столов — иначе охрана, отряженная на поиски документов, потенциально опасных в руках противника, сделает это за них.
Я давал консультации трем главным менеджерам по продажам и маркетингу. Одна женщина, двое мужчин. Они были в ярости. Буквально выли. На сей раз, впрочем, я им не сочувствовал. Они сами создали себе проблему — именно эти люди стояли у истоков замысла. Судебные баталии уже начались, страсти кипели, а потому моей задачей было нейтрализовать угрозу, исходившую от троих «посвященных», которые могли в отместку пустить ко дну все предприятие. Никакой сентиментальной болтовни по поводу раскрытия истинных способностей. Я работал на руководство. Неофициальный Бингам.
И меня хорошо вооружили. Не считая обычной душеспасительной литературы, Крейг Грегори всучил мне пачку психологических тестов, составленных где-то в недрах КСУ. Тесты я видел впервые. Они были странные. Некоторые вопросы казались неуместными и не давали покоя. «Вы — космонавт, который в составе экипажа из трех человек отправлен на Марс; во время полета вы случайно обнаружили, что запасов воздуха достаточно лишь для двоих. Вы: а) сообщите прочим членам команды и примете участие в принятии решения; б) договоритесь с одним из членов команды убить третьего; в) освободите их от необходимости выбирать, покончив с собой».
Как и было велено, я провел тестирование, подсчитал баллы согласно имеющимся «ключам» и сверился со справочниками, чтобы выяснить значение результатов. Итоги меня поразили. Все трое, судя по всему, страдали от сильнейших личностных расстройств, предрекающих им минимальный карьерный рост — или даже никакого. Это были какие-то мутанты. Уроды. Исковерканные образцы человеческой расы. Может быть, я допустил ошибку? Всему виной мои справочники? Я переслал результаты в КСУ, там их проверили вторично
Как уже было сказано, к тому моменту я перестал отслеживать судьбу бывших клиентов, но эти трое меня заинтриговали. Они были особенными. Уникальными. Я наводил справки о них через три месяца, полгода, год. До истечения трех месяцев один из них умер. Женщина. Покончила с собой, наглотавшись выхлопных газов в закрытом гараже. В предсмертной записке она во всем винила жестокого мужа; когда подняли старые полицейские досье, выяснилось, что тот регулярно избивал ее в течение многих лет, неоднократно оказывался под арестом, но неизменно выходил на свободу, потому что жена отказывалась подавать в суд.
Через полгода один из мужчин попал под суд за владение веществами «третьего класса» — героином и краденым перкоданом — с намерением распространения. Я следил за ходом процесса, и на суде выяснилось, что этот человек со времен колледжа употреблял тяжелые наркотики и продавал их сыну и его друзьям. Его признали виновным.
Через год третий субъект, который поразил меня своей тупостью, сделался миллиардером, создав компанию по разработке высоких технологий, — ни один из деловых журналов не мог внятно описать их основную продукцию, отмечая лишь, что в ее создании участвуют микроскопические лазеры и полученный вручную сиборгий.
Какой можно сделать вывод? Я для этого недостаточно умен. И вот что до сих пор меня озадачивает: как мало я знал об этих людях и насколько они продвинулись навстречу своей злополучной судьбе на тот момент, когда я начал их консультировать. Принесла бы им пользу профессиональная помощь, которую, как мне казалось, обязана была оказать компания? Возможно, да — в случае с самоубийством. Но не в случае с миллиардером. И наркоманы, в основном, остаются наркоманами. Насколько правдоподобными были результаты теста? Мог ли кто-нибудь предвидеть случившееся? Не я и не КСУ. Во всяком случае, консультации одинаковы для всех, будь клиент нормальным человеком, или мазохистом, или наркоманом, или научным гением.
КВПР скверны не только потому, что внушают ложную надежду — тот же самый эффект оказывают большинство товаров и услуг, в большей или меньшей степени, включая пресловутые напитки, на которых в свое время сколотили состояние мои уволенные клиенты. КВПР скверны, потому что это — единообразие. Стагнация. Люди отправляются в тюрьму, получают миллиарды, вытаскивают из тюрьмы жестоких мужей, совращают подростков — а КСУ сидит и крутит пальцами. При любой погоде. Каждый день, круглый год. Это — нечто разделенное внутри себя, немое, замкнутое; человеку, который консультирует ради хлеба насущного, оно напоминает анабиоз, предназначенный для того, чтобы накачать жертву бальзамическим составом, одновременно позволяя ей дышать и говорить.
Напиток «Вигорад» по-прежнему существует. Они добавили в него травы, переработали концепт упаковки и представили свой продукт как «средство повышения выносливости» для престарелых мачо и любителей активного отдыха. Но я его пить не стану. Он слегка солоноват на вкус и чуть сладковат — наверное, такой же вкус у слез, если удастся собрать их целый кувшин.
— Какое занудство, — говорит Джулия, когда мы оставляем Джилетт позади и летим к Биллингсу, средоточию осей. — Есть интересные обороты в конце, но, не считая их, — скучно.