Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой
Шрифт:
Часть восьмая
(1890–1898 гг.)
В Кексгольмском полку
10 августа 1890 года по завершении полевых маневров в военном лагере Красного Села под Петербургом старший портупей-юнкер Борис Адамович получил свой первый офицерский чин подпоручика. Окончание училища по 1-му разряду открывало ему возможность распределения в гвардейские части армии. Его выбор пал на один из трёх самых старых петровских полков — Семёновский. Ввиду отсутствия вакансии кандидат не счёл для себя зазорным временно определиться в Кексгольмский гренадерский императора австрийского полк, основанный Петром Великим в 1710 году и квартировавший с 1862 года в казармах Варшавской Александровской цитадели. За многочисленные
После долгожданного 2-х месячного отпуска, проведённого в кругу родственников в имении отца при селе Петровцы на Украине, подпоручик 6 октября прибыл в Варшаву. Легко войдя в офицерскую среду и отказавшись от перевода на открывшуюся вакансию в гвардейскую столицу, Борис Викторович навсегда связал свою судьбу со ставшим ему родным Кексгольмским полком, вписав в дальнейшем в его летопись несколько ярких страниц.
Наряду со службой он участвует в создании музея полка (второго по времени образования в армейских частях), становится его первым хранителем, а с октября 1896 года и историографом.
С удивлением он обнаруживает в списках кексгольмцев 1796–98 годов своего прадеда по материнской линии и его брата — прапорщиков Ф. А. и Я. А. Байковых; в списках 1835–49 годов — родственников по линии прабабушки Доротеи Германовны баронов фон-Пфейлицер-Франк — прапорщика, позднее штабс-капитана К. А. Франк и прапорщика, позднее майора — ФА. Франк.
Свою литературную деятельность Борис Викторович начал поэмой «Карагачская годовщина», посвящённой памятному бою одного из батальонов Кексгольмского полка в русско-турецкой войне 1877–78 годов, опубликованной в военно-литературном журнале «Разведчик»: [263]
263
№ 82 за 1892 г.
В столичном «Военном сборнике» (№ 10 за 1893 год) появилось и его первое историческое повествование «Участие Кексгольмского полка в морском Чесменском походе 1769–74 гг.».
Быстро проявившиеся способности недавнего юнкера в сочетании с ревностным отношением к службе послужили причиной направления его в Николаевскую академию Генерального штаба [264] и почти одновременного производства в поручики. Сыну удалось сделать то, чего не смог его отец, — сдать экзамены и быть зачисленным в самое престижное военно-учебное заведение империи.
Но проучившись почти полгода [265] , офицер был вынужден похоронить свою мечту «по домашним обстоятельствам». Надежда на материальную поддержку от отца не оправдалась. Имея вторую семью с четырьмя малолетними детьми, тот был не в состоянии оказывать помощь взрослому сыну от первого гражданского брака. Не могла помочь и мать, перебивающаяся мелкими литературными заработками в столичных газетах.
264
20.08. 1893 г.
265
С 12.10. 1893 по 1.04. 1894 гг.
В утешение о несбывшихся мечтах Борис Адамович удостоился редкой среди военных и первой в своей жизни монаршей награды [266] — бриллиантового перстня в 4 карата с вензелем шефа полка. Таким оригинальным подарком император Франц Иосиф решил осчастливить всех офицеров-кексгольмцев
Задумав написать к 200-летию полка более полную его историю, Б. В. Адамович в течение ряда лет на несколько месяцев в году будет командироваться для сбора материалов в архивы — Московский военный и Главного штаба в С.-Петербурге.
266
Царским повелением от 22.09.1894 г. награду разрешено принять в дар и носить.
Повторный брак
Григорий Филимонович Колмогоров после ухода с поста директора Городского общественного банка оставался по 1902 год членом учётного комитета временных его отделений на Ирбитской и Ишимской ярмарках, обслуживая в полной мере и коммерческие интересы завода отца.
30 марта 1892 года, желая реализовать своё право на классный гражданский чин, он поступает на государственную службу в тюменский «Приказ о ссыльных», но 12 января следующего года выходит в отставку, сохранив за собой чин коллежского секретаря до конца жизни.
Принёс изменения этот год и в жизнь 34-летнего коллежского асессора А. Ф. Колмогорова — 5 марта по докладу министра внутренних дел он был Высочайше утверждён в звании добровольного директора тюменского отделения Попечительного о тюрьмах комитета.
Но главным событием для него стало второе бракосочетание. Минуло 6 лет с отъезда Надежды Александровны и фактического распада семьи. Их сыну Григорию исполнилось 14 лет. Дошли до Тюмени и известия о полном фиаско многолетнего судебного разбирательства по искам его жены и о плачевном итоге самого судебного процесса.
Но решив жениться и даже имея личный печальный опыт «неравного брака», Александр Филимонович впал из одной крайности в другую, аукнувшуюся ему на старости лет. «Не властны мы в самих себе не только в молодые наши леты…»
Предметом его страсти оказалась… 18-летняя выпускница Пермской Мариинской гимназии, дочь потомственного почётного гражданина и 1-й гильдии купца Александра Николаевна Базанова. Венчание проходило в градо-Пермской Рождества-Богородицкой церкви апреля 12 дня. Поручителями «по женихе» из Тюмени прибыли: потомственный почётный гражданин, коллежский секретарь и родной брат Г. Ф. Колмогоров; личный почётный гражданин, купеческий сын С. И. Колокольников [267] . Поручителями «по невесте» состояли: потомственный почётный гражданин Д. Ф. Базанов, почётный член пермского губернского Попечительства детских приютов; надворный советник В. М. Виноградов, ординатор пермской Александровской больницы [268] .
267
Сын И. П. Колокольникова. Будущий известный меценат и общественный деятель (1867–1925), учредитель коммерческого училища (1910), Почётный гражданин Тюмени (1911). С 1919 г. в эмиграции, умер в Нью-Йорке.
268
РГИА, ф. 229, оп. 18, д. 4080, л. 96.
В конце года и сам Александр Филимонович по выслуге лет удостоился от железнодорожного ведомства аналогичного классного чина.
Литературная подёнщина и первый успех
Приостановка с июля 1891 года выхода журнала «Петербургская жизнь» в связи со сменой его владельца подтолкнула Надежду Александровну к поиску журналистского счастья в широко известном издании Г. Гоппе «Всемирная Иллюстрация» [269] . Из-за отсутствия «имени» начинать пришлось в отделе домоводства. Но так как язык оборок, швов, обшивок, строчек не давался, пришлось согласиться на переводы с немецкого, французского, английского произведений модных европейских авторов (с оплатой по 30 рублей за печатный лист).
269
Со смертью в 1885 г. основателя журнал перешёл в руки администрации наследников в лице Э.Д. и А. П. Гоппе.