Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой
Шрифт:
Предоставим читателю самому оценить характер их отношений по одному из писем от 17 мая 1894 года: «Многоуважаемый Дмитрий Александрович! Я соскучилась по Вас, хотя не имею на то никакого права. Очень бы желала, чтобы Вы соскучились по мне, на что я Вам даю полное право, а, впрочем, понимайте мою болтовню только в том простом смысле, что я, право, рада повидать Вас. Не заглянете ли ко мне на дачу в четверг (я ещё не переехала), буду там в 7 часов? Пойдём вместе в театр, идёт хорошенькая вещь. Жму вашу руку» [284] .
284
ГЛМ, ф. 15, оп. 1, д. 100, л. 1.
«Ф. С. Колмогорова Наследники»
21 января 1893 года тюменская городская
Инженер А. Ф. Колмогоров предложил простой и дешёвый вариант одиночной каменной мостовой по примеру Перми, Екатеринбурга и тюменского опыта (от ж/вокзала до деревянного моста через лог). Исполняющий должность городского архитектора А. А. Ющинский отстаивал решения европейского уровня: торцевой деревянной мостовой со спецпропиткой материала [285] как наиболее дешёвой; более дорогой и надёжный вариант двухслойной каменной мостовой.
Большинством голосов (24 против 15) гласные утвердили проект инженера Колмогорова, который постановлением думы стал членом исполнительной комиссии «по организации работ и наблюдению за мощением улиц и устройству мостов в Тюмени». Его назначение было утверждено тобольским губернатором (от 22 апреля 1895 года за № 241). В этом же году первая мостовая из камня Шарташского месторождения (при утверждённой Думой цене по 7 рублей 50 копеек за квадратную сажень) была вымощена до дома братьев Колмаковых в направлении от железнодорожного моста к пристаням, а сама улица наименована Голицынской [286] . На очереди были — Царская и Спасская. [287]
285
Впервые в России образец подобной мостовой был представлен иностранным экспонентом Г. Треноне на мануфактурной выставке 1861 года в СПб. При гарантии в 10 лет подобное мощение требовало завода по пропитке дерева креозотом и ежегодных ремонтных затрат в 4 руб. за кв. сажень, а долговечность покрытия значительно сокращала ковка российских лошадей на 3 шипа, вместо 2-х в Европе. «Северная Пчела», № 129 от 10.06. 1861 г., стр. 527, СПб.
286
Князь Г. С. Голицын (1838–1907), сенатор, член Госсовета, ген. — лейт. Оказал покровительство тюменскому городскому обществу в изыскании государственного (налогового) источника финансирования работ по благоустройству улиц.
287
С. Н. Кубочкин. «Улицу… наименовать Голицынской» в журнале «Лукич», № 5, стр. 86–99, Тюмень, 2000 г.
Дождаться этого Филимону Степановичу не довелось. Ещё 9 июня 1892 года на думском заседании его кандидатура, наряду с И. Е. Решетниковым и сыном Александром, была включена в состав депутации для принесения благодарности князю-покровителю Г. С. Голицыну. Но 28 января главного кожевенника Тюмени, только что отметившего свой 69-й год рождения, не стало… Схоронили его на самом старинном в Тюмени Заречном кладбище подгородной деревни Парфёновой — месте упокоения кожевенных династий Решетниковых, Шуваловых, Кузнецовых, Кочневых… Прямой дороги к погосту через речную пойму в то время ещё не существовало, и после отпевания в Вознесенско-Георгиевском храме скорбная санная процессия медленно двинулась берегом Туры вверх по её течению мимо заснеженного Колмогоровского сада. Через год на могиле отца сыновья установили невысокий, из массива серого мрамора памятник с венчающим его металлическим крестом.
Со смертью 1-й гильдии купца и главы семейства, замыкавшего на себе юридические вопросы управления пароходством, торговлей и недвижимостью, семья Колмогоровых заявила себя в качестве наследников дела незабвенного мужа и родителя.
Старший сын Филимона Иван, сохранявший по существующему законоположению наследование купеческого звания и прав отца, не мог рассматриваться семьёй всерьёз по причине своего слабоумия, излишней религиозности и пристрастия к питейному пороку. По формальной причине — «за не объявлением капитала» — он был исключён из купеческого сословия [288] . Братья Александр, Фёдор и Григорий ещё в 1879–81 годах
288
ГАТО, ф. И-1, оп. 1, д. 8ЗА.
Формой управления семейной собственностью, устроившей всех, стал 2-й гильдии Торговый Дом «Ф. С. Колмогорова Наследники» в составе потомственных почётных граждан: купеческой вдовы Парасковии Фёдоровны; действительного студента Фёдора Филимоновича; коллежского секретаря в отставке Григория Филимоновича; надворного советника Александра Филимоновича.
При этом членами-распорядителями ТД значились Фёдор и Григорий [289] . Пароходство семьи стало носить название «Братья Колмогоровы». На 1900 год ТД по заявленному капиталу в 150 тысяч рублей числился уже по 1-й гильдии [290] .
289
Адрес-календарь Тобольской губернии на 1897 г., стр. 31, Тобольск, 1897 г.
290
Справочная книжка по г. Тюмени на 1900 г., стр. 38, Тюмень, 1900 г.
Летом 1893 года городское купечество, поощряя коммерческие инициативы обывателей через имущественные залоги, инициировало открытие в Тюмени собственного ломбарда [291] , устав которого был утверждён ещё 30 декабря 1891 года. Среди кредиторов заёмных средств (15 500 рублей) на «раскрутку» нового финансового учреждения вместе с И. И. Игнатовым, А. Г. Молодых, И. П. Колокольниковым и другими мы встречаем и Г. Ф. Колмогорова.
С конца 1894 года в элиту избранного общества входит и А. Ф. Колмогоров. По постановлению избирательного собрания городской думы от 4 ноября он не только становится её гласным на очередное четырёхлетие, но с 27 ноября получает право замещать председателя на случай непредвиденных обстоятельств (утверждено Тобольским губернатором 3.12. 1894 г. за № 837).
291
Сибирская торговая газета, № 186 от 26.08. 1898 г.
На 1895 год приходится очередная реконструкция моста через Тюменку. Ещё в 1728 году безвестные тюменские строители возвели здесь вровень с берегами Бабарынки деревянное чудо — длиной в 76 и шириной в 4 сажени на «городнях» (высотой почти в 10 саженей), изображение которого донёсла до наших дней гравюра Н. А. Саблина по рисунку художника от 1742 года. Не отважившись на повторение дерзновенного проекта, городские инженеры, тем не менее, использовали их опыт. Новый мост был построен под наблюдением А. Ф. Колмогорова хоть и в овраге, с сохранением Благовещенского и Никольского взвозов, но на более прочных кирпичных опорах и простоял до… 1993 года, когда новые стальные пролёты легли несколько выше хорошо сохранившихся до наших дней колмогоровских устоев.
«Сибирские очерки» и «Новое Время»
«Двадцать лет назад» вместе с другими рассказами Н. А. Лухмановой вышли отдельным изданием в С.-Петербурге в конце 1894 года. Если журнал «Русская школа», отметив талант автора и несомненную правдивость самих воспоминаний, признал, что девочки зачитываются ими до увлечения, то отзыв Н. К. Михайловского на рассказы был несколько иным.
Едкий рецензент, определив их жанр «исторьетками из области адюльтера или, по крайней мере, флирта», лишь мимоходом заметил, что они не лишены занимательности и верных психологических наблюдений, что, впрочем, в его устах звучало некоторым авансом на будущее для состоявшейся дебютантки.
Хлопоты о подготовке к изданию первой своей книги чередовались у Надежды Александровны с работой над черновыми набросками серии очерков об увиденном и пережитом в Тюмени. Беседы с мастером уральской прозы лишь укрепили её в этом намерении. Работа шла очень быстро, и первые главы «Очерков из жизни в Сибири» увидели свет уже в первых номерах «Русского богатства» за 1895 год [292] .
Приняв рукопись к изданию, скупой на признание чужого успеха Н. К. Михайловский не удержался и прислал записку: «Вы не имеете понятия о том, как талантливы. Вы написали большую вещь».
292
Русское богатство, № 1–3, 5, СПб.