Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера
Шрифт:
июль 2001
ИСКУССТВО И НАУКА
/Размышления о злободневном и не только/
Сейчас, когда люди в нашей стране все больше теряют голову (кроме тех, разумеется, у кого ее отродясь не было), что, по-вашему, в первую очередь выбрасывается на свалку? Разумеется то, где более всего необходима голова: искусство и наука. А между тем, «только наука и искусство способны возвышать человека до Божества», как написал в одном из писем Бетховен. Не в моих силах вернуть голову тем, по чьей вине в России закрываются научно-исследовательские учреждения
Цель науки — постижение Божественной сущности мироздания. На этом пути люди сделали несчетное количество открытий, проникли в глубины космоса и атомного ядра, неоднократно заходили в тупик и снова находили дорогу, но и сегодня, в конце 20 столетия своей новой истории, человечество знает о мироздании ничтожно мало. И так будет всегда! Каждое новое открытие лишь отодвигает от нас линию горизонта, и если мы говорим о непознаваемости Бога (что бы мы ни понимали под этим словом), то столь же справедливо говорить о непознаваемости Его творения. Да, наука способна возвышать человека до Божества, но никогда его она до Него не возвысит.
Иное дело искусство. Здесь человек создает свой собственный мир. Но не такой и не так, как это описано в гениальной пьесе братьев Карела и Йозефа Чапек «Адам-творец», не переиначивая на свой лад мироздание, не подражая ему. Пусть наука ответит мне, откуда берется музыка, это самое загадочное и самое высокое из искусств! В окружающем нас мире ничего подобного симфониям Бетховена нет, хотя я и могу допустить, что все они лишь слабая тень той воистину Божественной музыки, которой неисчислимые слушатели веками наслаждаются в раю. Но тогда возникает другой, не менее жгучий, вопрос: как мог Бетховен (Бах, Моцарт, Шуберт...) подслушать эту музыку на земле? (Притом я совсем не уверен, что кто-либо из них удостоился чести быть принятым в рай и посмертно.)
Всякий талант от Бога, и я отнюдь не склонен считать Галилея менее значительной личностью, чем, ну скажем, Эль Греко, а Эйнштейна, — чем Моцарт, я лишь хочу подчеркнуть это тонкое различие науки и искусства: если первая помогает человеку продвигаться (незначительно!) по потемкам Божественного лабиринта, то второе возводит в этом лабиринте храмы духа, создает неподсмотренные в природе оазисы красоты, острова блаженства и радости. Человек науки, сколь бы ни было велико (в глазах людей) его открытие, в лучшем случае способен разгадать одну из бесчисленных загадок мироздания; гений искусства, особенно музыки, творит сам, и за неимением достоверных доказательств, что Кто-то это уже сделал лучше, чем он, вправе сам почитаться за божество.
Поймите правильно: я далек от мысли принижать значение науки перед искусством — я лишь пытаюсь разобраться, в какой мере они способны возвысить человека до Бога.
август 1998
МУЗЫКА И ЦВЕТЫ
Что обычно дарят женщинам на 8 марта? Странный вопрос, ну конечно, цветы! А какие бы вам хотелось — розы? Или, быть может, тюльпаны? Лилии? А как насчет рододендронов? — это те же азалии, что теперь повсеместно продаются в горшочках. Отлично, но ведь слушательницы «Радио-Классика», надо думать, любят еще и музыку. Цветы и музыка — возможен ли более счастливый союз!?
Сад — оркестр!
А партитуры начертаны
Что там теперь — лазурь?
Ага, аллегро, даже престо в до мажоре!
Слетятся облака — адажио.
Солнце и ветер — скерцо!
А светлыми ночами при луне
Звучат ноктюрны, фуги и хоралы.
Ах, если бы не наша глухота!
Мой любимый поэт Карел Чапек некогда написал: «Будь я композитор, я сочинил бы музыку на тему «Процессия почек». Сперва прозвучал бы легкий марш сиреневых батальонов, потом в процессию вступили бы отряды красной смородины; потом послышалась бы тяжкая поступь грушевых и сиреневых батальонов, сопровождаемая многострунным бряцанием и звоном молодой травы. И под этот оркестровый аккомпанемент промаршировали бы полки строго дисциплинированных бутонов... тихий, коричневый и зеленый сад двинулся победным маршем вперед».
Видимо никто из больших композиторов не был, к сожалению, садоводом; представляете, насколько богаче было бы наследие Верди, Чайковского или Брамса! Но Чайковский написал хотя бы «Вальс цветов» и «Подснежник», и уже одно это поднимает его в наших глазах на недосягаемую для тех же Верди и Брамса ступень. То же можно сказать и о Джакомо Пуччини: что стоили бы все его «богемы» и «тоски», если бы не чудесный струнный квартет «Хризантема»! К числу избранных я бы отнес, пожалуй, и поляка Кароля Шимановского, хотя и подозреваю, что его скрипичная пьеса «Нарцисс» посвящена всего лишь мифологическому герою, а не любимому всеми нами цветку. Но первое место в этом коротком списке принадлежит все же Густаву Малеру: вторая часть его Третьей симфонии так и называется: «О чем рассказали мне цветы»!
Я, как и Чапек, не композитор и вдобавок не Чапек, и все же скромность не может удержать меня от соблазна сообщить, что бы я написал: «Симфонию цветения»! Собственно, я, грешным делом, уже давно ее написал — словами, а не нотными знаками, разумеется. Но поскольку оркестровать, так сказать, целую симфонию в наших условиях затруднительно, попробуем воспользоваться хотя бы теми возможностями, что предоставляет нам радио, вы не против? Тогда вот вам наш праздничный подарок: «Триада» — музыка, поэзия и цветы.
Любовь. И Музыка.
А что еще? —
Цветы!
Так воспоем же триединство это,
Творение немеркнущего света,
Дарованной нам, смертным, Высоты.
Любовь, цветы и Музыка.
Ну а земные узы как?