Мне нужна жена
Шрифт:
– Я не хочу никуда уходить.
– Я сейчас же уеду, если ты не выйдешь из этой комнаты!
– Ладно, - нехотя соглашаюсь я, хватая с кровати мобильник.
Глава 27
Между ног влажно, ляжки мокрые, по спине скатывается пот, про лицо я вообще молчу, там поди уже не лицо, а красная запыхавшаяся морда. Еще немного и долбаная баня меня доконает. Я реально скоро здесь сдохну от нехватки воздуха, а ведь сидим всего пару минут. Хорошо, что Сафронов где-то шляется с Николаем, иначе прибила бы к чертовой матери. Ведь мог отказаться, зная, что
– Все хорошо, Саша?
– Да, все нормально, - еле дыша, произношу я, кажется, еще больше краснея, вспоминая события сегодняшнего утра. – Вот только я так толком и не извинилась за сегодняшнее утро. Не знаю, что на нас нашло, точнее на меня. Я вообще не ору в семь утра, еще и в чужих домах. Извините, Тамара.
– Ну, во-первых, вас было почти не слышно. Так, отголоски. Мы специально селим гостей в эту часть дома, чтобы никто никому не мешал. А, во-вторых, ну кто ж не ругается, особенно в молодости? Нам вон уже прилично набежало лет, но мы собачились несколько часов назад побольше вашего. Ну вот скажи мне, кто делает баню в двенадцать часов дня?
– Кто? – толком не понимая сути вопроса, как дурочка задаю вопрос.
– Коля. Договаривались на четыре, нет, ему приспичило в такую рань. Ну и пошло –поехало, слово за слово. Людям дай повод – они всегда поругаются. А вообще во всех ссорах есть неоспоримый плюс – выплескивание негатива. Я вообще считаю, что пары, которые не ругаются, а с виду выглядят как образцовые семьи – чушь. Это не семья, так, одно название. Так что не бери в голову.
– Хорошо. Не буду брать. И за качели извините еще раз.
– Извиняю, Сашенька. Не переживай. Так, ладно, я пошла искупнусь, а заодно проверю где наши мужчины.
– А мы здесь, - прозвучал веселый голос Николая. – Заждались? – судя по внешнему виду, Вольский успел бахнуть рюмашку.
– Конечно, не заждались. Коля, пойдем со мной в бассейн искупнемся, а потом уже сюда, - хватая за руку своего мужа и отбирая у него веник, громко произносит Тамара, краем глаза смотря на меня. – Стас, а вы пока попарьтесь с веничком и эвкалиптовой водичкой полей его.
– Обязательно, - улыбается Сафронов.
– Ну все, мы скоро вернемся. Пойдем, Коля, чего встал как вкопанный? – бурчит под нос Тамара, закрывая за собой дверь.
– Только не говори, что уходишь, Аля.
– Как ты догадался?
– По твоему лицу. Ты настолько боишься остаться наедине с мужем, пусть и бывшим, что готова сбежать? – скидывая с себя простынь, как ни в чем не бывало бросает Стас, делая шаг вперед. Останавливается, демонстрируя серьезное лицо и абсолютно голый низ.
– Ты что мне членом сейчас угрожаешь? Что это за движения? Накинь простыню, нечего перед чужими
– Я вообще-то ими перед тобой свечу, - немного обиженно выдает Стас, забираясь ко мне на скамейку, предварительно накинув на нее свою простыню.
– Я твой член, как, собственно, и яйца, знаю вдоль и поперек. Прикрой свое хозяйство. Не хватало еще, чтобы Тамара вернулась и узрела тебя голым.
– Я ей не дамся. Это все только твое. Хочешь потрогать? – улыбаясь произносит Стас, а я дура двадцативосьмилетняя лыблюсь в ответ.
– Хочу, - уверенно произношу я. На самом деле я действительно хочу потрогать, только не то, что имеет в виду Стас.
– Серьезно?
– Ага, - медленно тяну руку к паху, забавляясь его реакцией, и сразу накидываю на его хозяйство простыню. Ловлю разочарованное выражение лица Стаса и резко приподнимаю руку вверх, прикладываю пальцы к его ключице. Освещение в бане не самое лучшее, но почему-то сейчас я более четко вижу до куда идет его шрам и другую отметину внизу живота, которую едва заметила еще тогда на кухонном столе. Только сейчас, в отличие от того раза, он не одергивает мою руку, не сжимает, а просто молчит, не оказывая ни малейшего сопротивления. Да, сейчас он мне дает себя трогать. Осматриваю его тело, замечая все новые и новые отметины. Они почти не видны, если не всматриваться и не проводить пальцами по коже.
– Брехло кукурузное?
– Что? – поднимаю взгляд на Стаса, который, как ни странно, улыбается. Вполне себе искренне.
– Ну ты же хотела сейчас сказать, что я брехло кукурузное и эти отметины не результат падения от катания на лыжах.
– Я не так хотела сказать, но…
– Суть одна, - заканчивает за меня Сафронов.
– Я разбился на машине. Без жертв, но с некоторыми последствиями для себя, - неожиданно легко выдает Стас, от чего хочется его ударить за наигранную легкость. – Ну разве шрамы не украшают мужчин? – встает с сиденья, демонстрируя мне голую задницу, прихватывает веник и возвращается назад, присаживаясь рядом.
– Не знаю, - растерянно бросаю я.
– Как давно это было? – задаю вопрос, а сама начинаю тихо себя ненавидеть. Хочется спросить совершенно другое: как, что за последствия. А вместо этого «как давно». Дура! Какая к черту разница было это полгода назад или больше. Вот только кинуться на него с интересующими меня вопросами – не могу. Очень хочу, но не получается. Язык словно к небу прирос.
– Почти сразу после развода. Ложись на живот, Алька, я тебя веником побью.
– Нет. Мне давно уже пора отсюда уйти. Знаешь же, что я терпеть не могу бани, - приподнимаюсь с сиденья, затягивая сильнее простыню, но Стас тут же перехватывает меня за руку и усаживает обратно.
– Надо, Аля, надо. Я из тебя сейчас все плохое изгоню.
– Про себя не забудь, - резко бросаю я.
– Не забуду. Сначала я тебя побью, потом ты меня… веничком. Ну как?
– Я первая, - предлагаю я, прикусывая губу, чтобы не засмеяться.
– Комбинацию из трех пальцев показать? Первый я, Аля. Ложись. Будем окончательно мириться.
– Битьем вениками? – скептически интересуюсь я, а сама внутри испытываю необъяснимое чувство радости.
– В том числе.
– Может идея не плохая, но мы не одни, в чужой бане. И так уже налажали.