Много шума и... ничего
Шрифт:
— А машина? — удивилась Зоя.
— За ней Вася присмотрит. Хватит ему балбесничать. Вот Фима учится все лето, трудится. Наш тоже пусть делом займется.
Таким образом машина на все темное, а значит, самое опасное время суток осталась на нашем попечении.
— Расставим посты, — решил Вася. — Что-то мне подсказывает, что Суреныч пойдет на дело именно сегодня. Андрей и я — мы дежурим возле машины. А тебе, сестренка, самое трудное. Ты должна проследить за Суренычем и в случае чего подать нам знак. И главное, надо убедить Суреныча, что
Тут мы как раз увидели Фиму, Который, еле волоча ноги, шел со стопкой тетрадей в руках.
— Вот он — наш шанс, — шепнул мне Вася.
— Все учишься? — обратилась я к Фиме, когда он поравнялся с нами. — Бедненький. А мы вот собираемся на дискотеку сегодня. Дядя Слава на рыбалку отправился. Взрослая женская половина в кино, а мы оттянуться решили на всю ночь. Пойдешь с нами? , — Меня отец не отпустит, — мрачно прогудел Фима.
— А ты его попроси, — предложила я.
— Ничего не выйдет, — покачал головой Фима, — заранее вам говорю.
Но мы взяли парня в кольцо и отвели к его папаше. В окошко мы видели, как он что-то толковал своему отцу, потом Суреныч вскочил со стула, а Фима метнулся к двери и с удивительным проворством выскочил на улицу.
— Никаких дискотек, да еще с этой компанией тебе не будет! — неслось ему вслед. — Твое дело — учебник и тетрадь, и попробуй мне еще раз не поступить в институт. И ночной рыбалки тебе не будет!
Ишь, придумал название. И в кино тоже не пойдешь, а если и пойдешь, то только с мамой и на научно-познавательный фильм!
Мы с удовлетворением выслушали эту тираду, предназначавшуюся Фиме, и без труда заключили, что на дискотеку Фиму с нами не отпустят. И тут в дверях появился Суреныч.
— На дискотеку собрались? — спросил он. — А Фима вам зачем? Что, без него не можете? — последний вопрос он задал как-то неуверенно. Если бы мы действительно хотели заполучить Фиму, то нам следовало лишь утвердительно ответить. Однако мы дружно затрясли головами, и Андрей сказал:
— Он нам совсем и не нужен. Мы отлично сходим и без него. Просто жалко его стало, учится парень, учится, света белого не видит.
— За него не переживайте, — угрюмо посоветовал Суреныч. Мы поняли, что пора нам уходить.
Ночь наступила быстро, мы дождались, пока наши родители разошлись по увеселительным местам, и торжественно прошествовали из кемпинга мимо домика Суреныча. Как ни странно, проделать это нам пришлось несколько раз. По непонятной причине Суреныч не торопился проследить за нашим уходом. Пришлось еще раз позвать Фиму. Вместо него, как мы и ожидали, появился Суреныч.
— Вы не передумали, может, отпустите Фиму? — крикнул ему Вася.
Суреныч молча спрятался обратно и захлопнул окно. После этого мы спокойно вышли к шоссе и направились в сторону дискотеки. Разумеется, долго идти нам не пришлось. Мы свернули в первый же попавшийся овраг и по нему вернулись обратно к кемпингу, где и попрятались в облюбованных ранее
В этих целях они притащили и накинули на себя кусок брезента, предварительно прорезав в нем несколько смотровых щелей. А я уединилась за домиком Суреныча, присев в густых зарослях.
За последние два дня Лысый совершенно измучился. Если бы у него сохранился хотя бы один волос, то он бы еще и поседел. Лена ездила к Ленчику в больницу по несколько раз в день и проводила там массу времени. Когда же она осталась там ночевать, Лысый понял, что его песенка спета. Хитрой бабе удалось окрутить больного и падкого на женское внимание Ленчика. Из-за постоянной слежки за Леной у Лысого ни на что не хватало времени.
Поэтому купить новую машину он до сих пор не успел. Приходилось пользоваться машинами приятелей, которые, естественно, ворчали, так как дежурить приходилось и днем и ночью. Спал Лысый урывками, когда Лена была в больнице или у себя дома. Вообще-то, кроме этих двух мест, она ходила разве что на рынок. И все же Лысый не терял бдительности, уверенный, что Лена еще покажет свою пакостную натуру. Сегодня Лысый дежурил с Даниилом. Приятель утряс наконец с отцом все вопросы, касавшиеся его музея, и на 30 августа было назначено его второе открытие.
— Раньше нельзя, я должен закончить ремонт, — объяснял Даниил Лысому. — И к тому же придется заменить почти все фигуры. Отец дал свое согласие только при условии, если ни одна фигура не будет похожа на свой прототип.
— Так это будет липа? — огорчился Лысый. — А мне так нравилась твоя идея.
Нравилась она ему потому, что он надеялся, что разгневанные бандиты прикончат Даниила, тем самым облегчив жизнь ему, Лысому.
— Не совсем, — хитро прищурился Даниил. — Там увидишь. Слушай, а нам долго ее еще ждать?
Уже почти полночь, ясно, что она осталась ночевать.
— Ты ее не знаешь, — мрачно ответил Лысый. — За ней нужно следить день и ночь, только тогда я могу быть спокоен.
— Ты хоть расскажи, что ты сделал этой тетке, что так ее опасаешься? — попросил Даниил.
— В том-то и дело, что почти ничего, — начал Лысый, но в этот момент Лена показалась на ступенях больничного крыльца и, оглядевшись, зашагала к дороге.
— За ней! — скомандовал Лысый. — Не упусти.
Она что-то задумала, ее дом в другой стороне.
Приятели осторожно последовали за Леной, которая по-прежнему не догадывалась о преследовании и, быстро поймав такси, села в него. Где-то через четверть часа стало ясно, что она направляется за город. И чем дальше они следовали по шоссе, тем яснее становилось, что едут по направлению к кемпингу «Зеленая дубрава», где жил Суреныч и его сын.
Убедившись, что Лена, верно, решила снова приняться за Суреныча, Лысый было успокоился, но тут же у него мелькнула мысль, что, покончив с Суренычем, Лена примется за него.