Много снов назад
Шрифт:
— Я хотел встретить тебя в спальне для полной неожиданности, но там такой бардак, что я даже задумался о том, не вернуться ли мне завтра, — промычал Реджи, продолжая лежать с закрытыми глазами и сложенными на груди руками.
— Надо было так и сделать, — хмыкнула Рози и подошла к парню. Грубо оттолкнула его, вынудив подвинуться, чтобы и она села на край дивана. Под столом она заметила большую коробку, завернутую в подарочную бумагу. Она оказалась прилично тяжелой.
— Я задавался этим вопросом много раз, но ответа, похоже, не найду никогда — почему мы всё ещё дружим? — Реджи открыл глаза и посмотрел укоризненно на подругу. Подтянув к себе ноги, он заложил руки под голову, наклонив голову. — Разве
— Девушки вообще ничего не должны, — она достала коробку из-под стола и принялась открывать, не спрашивая на то разрешения.
— Нет, подожди! — Реджи резко выхватил коробку из рук Рози, когда та успела снять оберточную бумагу. Картонная коробка без всяких рисунков, совершенно не наталкивала на мысль о том, что могло быть внутри. — Хо-хо-хо, — парень натянул белую бороду на лицо, сдвинув брови вместе. — Ты была послушной девочкой в этом году, Рози?
— Я не получу своего подарка, если скажу правду? — она смотрела на него устало, без всякого энтузиазма и живого интереса к тому, что было в чёртовой коробке.
Свой подарок Рози отдала ещё до отъезда Реджи, настрого велев открыть его не ранее рождественского утра, поэтому именно звонок друга прервал её сон в безрадостный праздничный день. Тем не менее, последняя вышедшая часть компьютерной игры, которую парень обожал и о выходе которой даже не подозревал, привела его в настоящий восторг. Рози не ошиблась и выбрала то, что нужно. С Реджи ей ещё ни разу не удавалось прогадать.
— Это ничего не изменит, но можешь хоть раз в жизни подыграть? — он закатил глаза, вымученно вздохнув. Рози не могла сдержать улыбки.
— Может, мне ещё и на колени тебе сесть и рассказать своё самое заветное желание? — Рози вопросительно приподняла одну бровь, сдерживая себя от смеха, настолько серьезным было выражение лица друга. Всё же он умел заставить её на время забыть о плохом. Может, все эти дни Реджинальда ей не хватало больше, чем кого-либо другого? Может, он и был той самой необходимой панацеей? Или всего лишь временным забвением?
— Первое будет лишним…
— Твоя девушка, должно быть, будет против, — она словила тень смущения в выражении лица парня, прежде чем её сменила кроткая улыбка. Реджи мотнул головой, но отрицать этого не стал, что откликнулось внутри Рози привычным уколом. Вмешательство Брианы в их узкий круг всё ещё выдавалось чем-то непривычным, с чем сложно было просто смириться, невзирая на то, что и ей она отправила свой рождественский подарок. — Пойман, — Рози приглушенно засмеялась и, воспользовавшись растерянностью друга, выхватила из его рук дурацкую коробку и принялась открывать.
— Тебе самой не мешало бы влюбиться. Может, была бы не такой злой и грубой.
Рози ничего не ответила на это замечание и даже не подала виду, будто оно могло её задеть. Она влюбилась, но любовь не действовала на неё так, как на других людей. Может, дело было в ней самой, может, в человеке, которому она без лишних сомнений хотела вверить своё сердце. Скорее всего, дело было вовсе в них обоих, но объяснять это кому-то не было смысла, куда важнее было понять это самой и принять.
Это был чайный сервиз, купленный в антикварном магазинчике. Она знала, где Реджи купил его и сколько тот стоил, поскольку сама видела его на полках магазина, где любила ошиваться, рассматривая вещи, что не имела возможности купить. Тем не менее, её бесцельные блуждания ещё ни разу не были пресечены. Напротив зачастую её ещё и угощали травяным чаем.
Рози не умела быть восторженной, даже когда ей всё, в сущности, нравилось. Сервиз был очень милым и по большей мере даже сказочным, вот только она не находила места, где могла спрятать его, а потому оставила на журнальном столе посреди
Все дни одиночества слились в один, освободив свои цепи. Впервые за долгое время Рози стало немного легче. Праздничные дни растворялись в прошлом, напоминая о себе в медленно гаснущих гирляндах, выброшенных елках, потерявших свой прежний блеск и красоту, сложенных к следующему году игрушках. Рождество уходило из города медленно, возвращая Рози к жизни, что хоть и не могла уже стать прежней, но должна была начать налаживаться.
Реджи помог ей убраться в комнате, они вместе испекли печенье, что съели за просмотром какого-то глупого фильма, имевший смысл лишь благодаря ироничным комментариям парня.
Они оказались в постели лишь в половину третьего ночи, но Рози всё равно не хотелось спать. Уложенные под разными одеялами на одной кровати, они лежали в темноте, и Рози прислушивалась к тихому равномерному сопению друга, глядя широко раскрытыми глазами в потолок. По завершению дня вся радость растворилась во мраке всепоглощающего чувство пустоты. И весь день начал казаться ей напускным и ненастоящим, будто Реджи временно поместил её мыльный пузырь, что вдруг лопнул, оставив её на том же месте, где она оказалась до возвращения друга.
Рози смотрела на Реджи и мысленно спрашивала, не заметил ли он изменения в её глазах или голосе. Она поддала сомнению свою искренность лишь тогда, когда вся веселость и праздность иссякли, забывая о том, что некоторое время назад ей действительно было чуть проще.
Не в силах уснуть она считала до десяти пятнадцать раз заново, поэтому, в конце концов, не нашла другого занятия, как включить ноутбук и впервые за всё время вбить в поисковике имя Дугласа Рейвенгарда.
***
Дуглас вернулся в город за неделю до назначенной даты суда. Оставаться в Вашингтоне не было смысла, да и окрестности города скорее напоминали об утраченной жизни, что в воспоминаниях будто и не ему принадлежала, чем помогали не думать о Рози, которая была ещё одной утраченной возможностью, что он не находил шанса вернуть, как бы сильно того не хотелось. Она не занимала его мысли полностью и всецело, но Дуглас не мог отрицать того, что думал о девушке больше, чем следовало. Он и не надеялся, что её образ раствориться на фоне воспоминаний о старом, потому что всё, что было прошлым, стало чуждым, когда Рози выдавалась ему чем-то родным и не заменимым.
Имея в наличии время, Дуглас находил всё больше причин винить себя за опрометчивость собственного ухода. Объяснения были неубедительными и недостаточными, чем Рози не медлила ему упрекнуть, да и к тому же они были не так уж важны после всех её признаний. Он увидел уязвимую сторону Рози, но даже в свете слабости и бессилия она оставалась по-своему прекрасной. Разрушенные недомолвки и загадки не разрушили пугающего мужчину чувства, а лишь прочнее укрепили его. Его любовь пустила корни, и он чувствовал, как те неприятно щекотали душу.
Праздники прошли незаметно, но в то же время его одолевала скука. Рождественский ужин и новогодняя вечеринка прошли весело и без особых происшествий. Он пил размеренно и немного, не позволяя алкоголю взять вверх над рассудком, что толкнули бы его на необдуманные решения, сродни того, чтобы позвонить Рози и признаться в собственных чувствах, что могло разрушить его жизнь, когда та едва успела хоть немного наладиться. Соблазн набрать её номер одолевал его и трезвым, но Дуглас решительно не знал, что сказать, и насколько было бы уместным говорить что-либо. Это заставляло чувствовать себя глупо, будто ему было не больше семнадцати, и он влюбился в самую загадочную девушку в школе, от которой все старались держаться подальше.