Многобукаф. Книга для
Шрифт:
— Ладно, попробуем что-нибудь попроще, — решил Алладдин. — Накорми нас чем-нибудь.
Из лампы с шуршанием полезло длинное меню.
— Нет! — вскрикнул Алладдин. — Оставь! Лепешку. Дай нам просто лепешку. С маслом. Уж это ты сможешь?
— Ржаную, пшеничную, рисовую, прося?..
— Любую!
— По умолчанию? — уточнила лампа.
— ДА!!!
— Хорошо. Подождите минутку, ваш заказ обрабатывается.
— Да что там обрабатывать?!
— Я думаю, —
За городскими стенами злой колдун, спрятавшись за чинарой, достал из-за пазухи старую медную лампу и нервно сглотнул в предвкушении.
— Джинн, — прошептал он, потерев лампу пальцем. — Я желаю… желаю булочку с изюмом!
— Слушаю и повинуюсь, — почтительно отозвался джинн, и перед колдуном немедленно появился накрытый стол, заставленный разнообразными благоухаными блюдами и напитками, с удобными подушками вокруг и чернокожими слугами наготове. Посреди стола, на специальной тарелочке, отдельно высилась горка булочек с изюмом.
Колдун запрокинул лицо к небу и счастливо захохотал.
Рыцарь вошел в кабинет Узурпатора и глубоко поклонился.
— Ваше Величество…
— А, вернулся. — Узурпатор повернул голову от окна и небрежно кивнул Рыцарю. — Задание выполнил?
— Да, но…
— «Но…»? — Узурпатор насмешливо приподнял бровь.
— Возникли некоторые проблемы, — признался Рыцарь.
— И я догадываюсь, какие, — пробормотал Узурпатор. — Короче, сколько их?
— Сир?..
— Я спрашиваю, скольких принцев ты нашел?
Рыцарь вздохнул и потупился.
— Четверых. Один из них — принцесса.
— Блеск! — фыркнул Узурпатор. — Еще четверо. Можно подумать, покойная королева была крольчихой!
— Простите, государь, но я…
— Ты ни в чем не виноват, — отмахнулся Узурпатор. — Ты сделал то, что мог. Подойди сюда. Стань рядом. Что ты видишь?
— Где?
— Там, за окном.
Рыцарь озадаченно моргнул.
— Я вижу дома. Городскую стену. За стеной — деревня… лес, поля… Люди. Эээ… земля. Осень. Что Вы имеете в виду, сир?
— Земля, — вздохнул Узурпатор. — Двадцать лет назад мы пришли на эту землю. И взяли её огнем и мечом. А удержать никак не можем.
— Почему, сир?
— Потому что в ней остались и огонь, и меч! Разожженый огонь обжигает руки, меч пророс шипами. А тут еще эти легенды о законном наследнике!
— Но, государь, это не более чем легенды!
— В которые все верят! — злобно рявкнул Узурпатор.
Рыцарь отшатнулся. Узурпатор стиснул зубы и продолжил уже спокойнее:
— А ведь мы ничего
— Сотню?!
— Ну, я преувеличиваю. Пока найдено только сорок. Всё равно много.
— Очевидно, они самозванцы.
— Да уж наверняка. А вдруг один из них — настоящий? Или, хуже того, один из оставшихся? Вот скажи, те четверо, которых ты нашел — они похожи на самозванцев?
— Нет, — честно признал Рыцарь. — У всех были доказательства высокого происхождения. У девушки — золотая брошь с инициалами королевы, у остальных…
— Знаю, тоже какие-нибудь побрякушки.
— Да. И я проверял, драгоценности настоящие. Не поддельные.
Узурпатор ударил кулаком по раме, окно обиженно зазвенело.
— А еще, — осторожно добавил рыцарь, — я слышал, что где-то в дальних деревнях молодежь стала сбиваться в банды. И их вожаки тоже называют себя принцами.
— Эти банды не враждуют?
— Насколько я слышал, нет. Объединяются. И друг друга зовут… — он на секунду запнулся, — братьями.
— Двадцать лет назад, — произнес Узурпатор сквозь зубы, с ненавистью глядя в окно, — мы перебили почти всё взрослое население страны, всех, кто был способен держать оружие. Мужчин, женщин, подростков… потому что оружие держали все! Проклятые бешеные горцы! Кто остался? Только не способные сражаться старухи и совсем маленькие дети. В каждой деревне…
Он умолк.
— Сир? — решился прервать молчание Рыцарь.
— Что? А, ну да. Ты свободен. Ступай.
Рыцарь попятился к двери, поклонился с вышел. Узурпатор стиснул пальцами подоконник.
— Заговор старух, — простонал он и прижался лбом к холодному стеклу. — Сволочи. Ненавижу!
Он представил себе, как двадцать лет назад немолодая, лишившаяся всего женщина ходит от деревни к деревне, разговаривает с другими такими же обездоленными немолодыми женщинами и раздает не жалея драгоценные броши, серьги, браслеты…
— Суууука! — выдохнул он.
А в дальней глухой деревушке умирающая старуха подозвала к себе внука и протянула ему маленький сверток.
— Мальчик мой! Я хочу рассказать тебе правду о твоем происхождении…