Многогранники

Способина Наталья

— Нужно что-то режущее. Хотя бы ключи, — произнес он.

Маша вытащила из сумки маникюрные кусачки для заусенцев, протянула Крестовскому, и ее сердце екнуло, когда она увидела вблизи его руку, покрытую кровоточащими порезами. Бросив взгляд на его вторую кисть, Маша убедилась, что та в таком же состоянии. Вероятно, он порезался, пока вытаскивал Ляльку через разбитое окно.

Свидетели стояли молча на почтительном расстоянии, но Маша отчетливо ощущала на себе их взгляды.

Крестовский быстро расправился со скотчем

на Лялькиных запястьях, а потом, не взглянув на Машу, вернул ей щипчики и обратился к Ляльке:

— Эй, мышонок…

Лялька, сидевшая до этого тихо, вдруг всхлипнула и, вывернувшись из Димкиных рук, вцепилась в воротник рубашки Крестовского. Крестовский подался вперед и обнял ее в ответ, оставляя пятна крови на ее светлой толстовке. Димка отпустил Ляльку и, отклонившись назад, оперся ладонями о землю, чтобы им не мешать: Лялька по-прежнему сидела у него на коленях.

— Голова болит? — тихо спросил Крестовский.

Лялька молча качнула головой.

— Кружится? — Она вновь качнула.

— Ты ударилась?

На этот раз Лялька пожала плечами.

— Ничего. Сейчас скорая приедет, — пообещал Крестовский.

Лялька вцепилась в него еще сильней.

— Ш-ш-ш, никто тебя не заберет, — уверенно произнес Крестовский, будто читал Лялькины мысли.

Маша посмотрела на Димку и почувствовала, как защипало в глазах. Черные разводы на Димкиных щеках были исчерчены дорожками слез. Он и сейчас беззвучно плакал, глядя на Ляльку так, будто не верил, что видит ее живой.

Крестовский поднял голову и встретился взглядом с Димкой, а потом, не выпуская Ляльку из объятий, подался вперед и обхватил одной рукой Димкино плечо. Димка всхлипнул в голос и ухватился за них двоих, будто больше никого в целом мире не существовало.

Маша почувствовала себя лишней, и ей тут же стало за это стыдно.

В кармане у Димки зазвонил телефон. Он достал мобильный, несколько секунд смотрел на него с удивлением, а потом, сообразив, что это телефон Крестовского, протянул его хозяину. Крестовский посмотрел на экран, встал, со вздохом взял трубку из Димкиных рук и, отойдя в сторону, ответил на звонок.

Где-то вдали послышались звуки сирены. Привстав на цыпочки, Маша увидела две скорые.

— Скорые едут, — сообщила она Димке.

Тот безучастно кивнул. Крестовский вернулся и вновь присел на корточки:

— Дяде твоему будем сообщать?

— А надо? — Димкин голос звучал хрипло.

— Ты решай. Отец спрашивает. Я ему рассказал.

— Ляль, Сергею скажем? — спросил Димка у сестры.

Та молча покачала головой. Лялькино молчание нервировало. И, вероятно, не только Машу. Димка с Крестовским смотрели на Ляльку с плохо скрываемой тревогой.

Одна из скорых подкатила прямо к ним. Спрыгнувший с подножки седой врач громко поинтересовался:

— Пострадавшие где?

— Вон они, — тут же указала на их группу какая-то женщина.

У

Крестовского снова зазвонил телефон, и он опять хотел отойти в сторону. В это время один из докторов присел рядом с Лялькой, а второй бесцеремонно схватил за рукав Крестовского. Тот с недоумением обернулся.

— Я в порядке, — вежливо произнес Крестовский, попытавшись высвободить руку.

— Ты в кровище, — в тон ему ответил доктор.

— Что? Нет, папа, все хорошо, — зачастил Крестовский в трубку. — У меня просто носом кровь шла. На мне ни царапины.

— Угу, особенно на руках, — себе под нос произнес доктор, открывая оранжевый ящик.

Крестовский закончил разговор и молча развернулся к доктору.

— Садись давай, герой. — Доктор говорил резко, отчего Маше стало неприятно.

— Сначала девушки, — сказал Крестовский, отступая на шаг.

Доктор бросил взгляд на Машу, потом — на Ляльку, которую врач настойчиво о чем-то расспрашивал. Димка, не выпуская сестру из рук, отвечал за нее.

— Руки давай. А эта кровь откуда? — Доктор указал на рубашку и лицо Крестовского.

Крестовский упрямо повторил:

— Девушкам помощь окажите, я…

— Слушай, мальчик, лично мне ни холодно ни жарко от того, истечешь ты кровью или нет. У девочек шок, от которого они не умрут, а вот когда вместе с шоком кровотечение — дело другое. Так что закрой рот и не мешай мне делать свою работу.

— Почему вы так говорите? — заступилась Маша за замолчавшего Крестовского.

— Потому что папы накупят прав и тачек дорогих, а мы потом собирай вас по обочинам, — огрызнулся доктор и, потянув Крестовского за руку, усадил его на землю и принялся светить ему лампочкой в глаза и задавать вопросы.

Маша краем глаза увидела, как во вторую машину грузят носилки с Андреем, и подумала о том, что им могут не поверить. Формально Крестовский и Волков — мажоры, которые устроили гонки на спортивном «мерседесе», за что и поплатились.

Маша бросилась вдоль обочины на поиски Михаила, боясь, что опоздала и он уже уехал, и с облегчением выдохнула, увидев его разговаривающим с подъехавшими дэпээсниками. Он больше не выглядел пьяным, говорил четко, не смеялся. Маша только сейчас заметила, что он уже немолод. Наверное, ровесник ее папы. Рукав его ветровки был измазан сажей, а пузырившиеся на коленях джинсы промокли почти до бедер.

— Извините, — обратилась Маша, подойдя поближе, — Михаил, вы не могли бы оставить свой номер телефона? Вдруг придется подтвердить что-нибудь?

— А вы у нас?.. — вопросительно уставился на Машу сотрудник полиции.

— Я Маша. Рябинина. Я…

— Добрый день, — услышала она позади себя голос Крестовского.

Тот на миг приобнял Машу одной рукой и, шагнув вперед, отодвинул ее за свою спину:

— Меня зовут Роман Крестовский. Я был за рулем второй машины. Она вон там, в кювете.