Многослов-2, или Записки офигевшего человека
Шрифт:
Искусство – эмоциональная память человечества. Искусство – пример гармонии, который нам необходим, чтобы оставаться людьми. Искусство может отвечать на вопросы, если они есть в человеке, и даже порождать в зрителе катарсис. Наконец, искусство может развлекать…
Как все-таки хорошо, что древние люди начали рисовать на скалах! Они не знали, конечно, как далеко уйдет человечество от этих рисунков! Но они изобрели искусство, без которого – слава Богу! – человечество жить не может.
То, что древние люди рисовали на скалах, – это факт. А вот зачем они это делали, как я уже сказал, до конца не известно.
Вообще
Короче говоря, пришла пора поговорить про историю.
История
История есть марш Бога через мир.
Как ни печально звучит, однако история – это то, чего нет.
Как так?! Что вы несете?! Какое право вы имеете ТАКОЕ говорить?! Вы – неуч! Есть великие историки, есть великие исторические исследования! А истории, получается, нет, что ли? Да кто вы такой, чтобы говорить так? Чтобы так говорить, кто такой вы? Кто вы такой вообще? И в частности – кто вы такой?
Спокойно. Давайте попробуем разобраться без придыхания.
Великие историки, конечно, были, есть и будут. Теперь только осталось выяснить, кто такие эти самые историки? Люди, которые знают абсолютную правду о прошлом? Нет конечно, ее никто не знает. Историки – это исследователи прошлого.
Ведь и само слово «история» заимствовано нами из греческого языка. По-гречески оно прямо так и звучало – «historia», и означало «исследование». Исследовать прошедшее время можно и нужно. И хотя Гегель утверждал, что история учит лишь тому, что она никогда ничему не научила ни один народ, все-таки при желании из истории можно извлекать уроки. К тому же, некоторые исторические исследования ужасно интересно читать.
Самое главное, читая исторические книги, не задаваться вопросом: «Как оно все было на самом деле?» Поскольку даже сами участники исторических событий на сей вопрос ответят по-разному, не говоря уж о последующих исследователях.
История – это исследование прошлого с субъективной точки зрения. В этом смысле она, безусловно, существует.
Кто был первым великим историком? Правильно: Геродот. Жил он в Греции и был не просто так себе Геродот, а – отец истории. И вот свою первую книгу этот отец начинает такими словами: «Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров, не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом».
Варварам не повезло: у них своего Геродота не нашлось. А ведь очевидно: то, что греческому Геродоту представлялось деяниями «великими и удивления достойными», какому-нибудь варварскому Геродоту показалось бы чем-нибудь совершенно иным. И если греческий Геродот на вопрос: почему велись войны? – отвечает так-то и так-то, то варварский бы непременно отвечал – сяк-то и сяк-то. Ну и как выяснить, кто из них прав? Кому, блин, верить? И как отыскать историческую правду, если известен афоризм «История пишется победителями»? Ведь по-другому эти красивые слова можно и так интерпретировать: история – это всегда вранье.
Как вы
Хорошо. Скажем мягче: односторонняя правда.
Абсолютно точно сказал об этом английский кинорежиссер Кен Лох: «Важно, чтобы история писалась нами, потому что тот, кто пишет историю, контролирует настоящее». Может быть, этот эпиграф предпослать всем историческим исследованиям?
Мой старший сын обучался в Бельгии, в обычной такой школе города Брюсселя. Так вот его учили, что один из главных результатов Второй мировой войны состоит в том, что американцам и западноевропейцам удалось предотвратить повальное продвижение коммунизма в Европу. Для меня, сына партизана Великой Отечественной, эта сентенция (употреблю обидное слово) звучит по меньшей мере странно. Но если вдруг положить руку на сердце, не возьмусь утверждать, что бельгийские педагоги прямо-таки совсем не правы… Во всяком случае, в этом выводе, согласитесь, есть определенный резон.
Пусть ученые мучаются в поисках точного и научного определения слова «история». Мне метафоры как-то ближе. Метафору, позволяющую, как мне кажется, понять суть истории, можно отыскать, разумеется, в Древней Греции.
Как-то на досуге великий Платон написал два довольно скромных, однако научных труда – «Тимея» и «Крития», в которых поведал о невероятном континенте Атлантиде.
И – понеслась! С тех давних пор историки всего мира со страстью спорят: был такой континент на самом деле или же его не существовало вовсе? Выдвигаются гипотезы одна другой невероятней! Некоторые доказывают, что материк был да сплыл – в прямом смысле этого слова. С тех пор разные ученые начали предполагать про Атлантиду разное: кто-то считал, что Платон под Атлантидой имел в виду Америку, кто-то предлагал искать следы исчезнувшего континента в Южной Америке, кто-то – в Северной.
Для меня Атлантида – и есть метафора истории. Конечно, что-то такое было, происходило, случалось. Но как происходило? По каким причинам? К чему привело? Ответа на вопросы нет.
Про некоторые события хотя бы можно, без сомнения, сказать, что они происходили, а про иные, замечу – исторические, даже этого нельзя утверждать.
Все знают, кто такой Иван Сусанин и чего он сделал: поляков завел в болото. Когда подвиг случился? В марте 1613 года. Где? В костромских лесах. Так. Секунду. Откуда в это время в костромских лесах взялись поляки?
Оказывается, в этом самом году Земский собор избрал на царствие 16-летнего Михаила Романова, который жил себе тихонечко в Ипатьевском монастыре, именно в Костроме. И поляки – по сути, террористический отряд – примчались в Кострому, чтобы Романова убить.
Сомнительная какая-то история… В ней многие сомневались, и даже великий историк Николай Костомаров. Очень уж много неясностей. Как поляки столь быстро узнали о новом царе и успели прибыть в Кострому даже стремительней, чем делегация Земского собора? Зачем понадобилось им убивать Романова? Хотели поставить на царствие своего королевича Владислава? Вряд ли… Польского короля Владислава IV за три года до этого, в 1610 году, семибоярщина признала московским царем, но с одним условием: принять православие. За три года Владислав в Москву не приехал, православие не принял, на царство венчан не был… И, наконец: как Сусанин умудрился утопить поляков в болоте в начале марта? Найти в это время в лесах незамерзшие, непроходимые болота очень тяжело, даже Сусанину.