Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

Фармер Филип Хосе

Изображения появлялись и исчезали очень быстро, почти мгновенно. Через несколько минут у Кикахи разболелись глаза. Он закрыл их на миг, а когда открыл, то перевел взгляд на «главный экспонат выставки». Существо в кубе явно принадлежало к мужскому полу. Яйца его покрывала голубая хрящевая оболочка, с дырочками для вентиляции по всей поверхности, а пенис представлял собой толстый цилиндр без всякой головки, или крайней плоти, но с тонкими и туго скрученными щупальцами по бокам.

Анана хмыкнула, а затем задумчиво протянула:

— Интересно...

— Что? —

взглянул на нее Кикаха.

— Его подружка наверняка получала дополнительное удовольствия от секса. Конечно, эти щупальца могли выполнять чисто репродуктивную функцию, но могли и доставлять женщине какое-то особое наслаждение, какого я даже вообразить не могу...

— И не пытайся, — «утешил» он ее.

— Кто знает... Неожиданное случается ничуть не реже ожидаемого. Когда я рядом с тобой, дело обстоит именно так.

Ростом существо было около семи футов. Его тело, а также четырехпалые ноги и пятипалые руки очень напоминали человеческие. Но эти массивные мускулы больше подошли бы горилле, а кожа с чешуйками зеленого, красного, черного, голубого, оранжевого, лилового, лимонно-желтого и розового цвета — рептилии.

Зубчатый, точно у динозавра, позвоночник изгибался вверху, так что очень толстая шея склонялась вперед. Лицо покрывали семь зеленоватых пластинок, то ли костяных, то ли хрящевых. Расположение темно-зеленых глаз существа говорило о стереоскопическом зрении, хотя они были расставлены намного шире, чем у людей. Костяная пластинка прямо под челюстью создавала впечатление отсутствия подбородка. Из приоткрытого безгубого, как у ящерицы, рта свешивался язык, похожий на розового червя. Нос и остальная часть лица образовывали пологий изгиб. А с середины головы до самой массивной шеи ее покрывали красноватые вайи, короткие и плоские. Если под этим ковриком тоже скрывались костяные пластинки, то разглядеть их не удавалось. Крохотные уши походили на человеческие, однако располагались гораздо ближе к затылку.

— Это существо действительно может быть последним уцелевшим токина... — задумчиво протянула Анана. И тут же ответила сама себе: — Нет, конечно! Это просто совпадение!

Они молча постояли некоторое время, внимательно оглядываясь вокруг. Потом Кикаха сказал:

— Здесь нам никак не найти ответов на наши вопросы. Во всяком случае, если не задержимся тут надолго, а у нас нет ни еды, ни воды, ни нужных инструментов.

И все-таки... Еды и воды у них хватало дня на четыре, если экономить. Но вот испражняться было некуда, однако в такой громадной усыпальнице подходящим местом мог служить любой уголок.

— Лучше нам убраться отсюда, — Анана сдвинула брови.

Кикаха на мгновение задумался.

— Ладно, — кивнул он. — Ты права.

Он подошел к тому месту у стены, где они прошли через врата, и протрубил в рог Шамбаримена. Последняя нота, казалось, зависла в воздухе, словно бабочка-поденка, твердо решившая продлить свою короткую жизнь еще на несколько секунд. Перед Кикахой появилось мерцающее пятно примерно пяти футов в ширину и десяти в высоту. Сверкающая стена склепа за пятном исчезла,

и он теперь смотрел на каменный пол и точно такие же стены. Кикаха уже видел их, и притом не так давно. Выход был открыт, но Кикаха предпочел бы воспользоваться другими вратами, если они тут есть, не желая вновь оказаться в резонансной цепи.

Через пять секунд вид помещения в каменной башне померк. На стене вновь появились пейзажи других вселенных.

— Найди другие врата, если сможешь, — посоветовала Анана.

— Конечно.

Кикаха медленно пошел вдоль стены, вновь и вновь трубя в рог. Но врата открылись, лишь когда он обошел половину гробницы. Примерно в двадцати футах перед собой Кикаха увидел большой валун, вокруг него и над ним простирались ровная пустыня и голубое небо.

Кикаха не знал, в какой вселенной находится этот ландшафт — или на той же самой планете, где они сейчас находились. Врата могут перенести тебя на несколько футов — или на другой материк.

При дальнейшем обходе по кругу вдоль стены никаких иных врат не обнаружилось. Тогда Кикаха начал следующий круг, отойдя от стены на двадцать футов. Но тут его окликнула находившаяся неподалеку Анана:

— Иди сюда! Я только что увидела нечто очень интересное!

Кикаха широким шагом подошел к ней. Она смотрела вверх, туда, где изображения как бы выскакивали из стены, чтобы тут же запрыгнуть обратно.

— Рыжий Орк! Я только что его видела — на картинке, — пояснила она.

— А на каком фоне?

— Такой фон может быть на любом из тысячи миров. Позади него виднелся какой-то водоем — может, большое озеро, а может и море. Похоже, он стоял на краю утеса.

— Продолжай наблюдать за этой картинкой, — попросил Кикаха. — А я хочу обойти гробницу еще раз, по более узкому кругу. Но буду посматривать и на стены — вдруг да увижу Орка. Или что-нибудь знакомое. Да, кстати, я нашел-таки еще одни врата, но они вели в пустыню. Ими мы воспользуемся только в крайнем случае.

Анана кивнула, не отрывая напряженного взгляда от изображений.

Прежде чем Кикаха повернулся, перед глазами у него промелькнуло нечто похожее на центр Лос-Анджелеса. Он узнал Брэдбери-Билдинг. Следующие двадцать панорам показывали незнакомые места.

А затем он увидел на миг пейзаж Лавалитового мира, планеты, откуда им с Ананой удалось бежать. Из ровной поверхности стала медленно вздыматься гора, а река у ее подножия разливалась все шире по мере того, как мелело ее русло.

Какой прок от всех этих картинок, если на них здесь некому смотреть?

По спине у Кикахи побежали мурашки. Слишком много вопросов — и ни одного ответа. Самым правильным будет не думать больше о них. Но присущая Кикахе практичность все-таки не удерживала его от склонности ломать голову над подобными вещами.

Завершив круг, Кикаха остановился. Рог не открыл больше никаких врат. И знакомых пейзажей на стенах тоже больше не появилось. Да и не мог он разглядеть изображения, находившиеся значительно выше на изогнутой стене.

Он вздрогнул, услышав, как Анана закричала: