Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.
Шрифт:
— Не понимаю, зачем он это затеял, — Кикаха пожал плечами, — ему следовало дождаться нас. Возможно, он считает, что вполне справится и один. Не знаю.
— Ты его подозреваешь? — изумился Клифтон.
— Хрууз так и не доказал, что ему можно доверять. С другой стороны, повода для подозрений он тоже не давал. Ведет он себя вполне дружелюбно и, безусловно, нуждается в нас. Во всяком случае, нуждался. Возможно, что-то случилось и поэтому мы ему больше не нужны? Но что же может таиться у него в рукаве?
— Ненависть к людям как к виду?
— Он ненавидит Владык.
— Внешне мы ничем не отличаемся от Владык, — указал Клифтон. — А ненависть не всегда бывает разумной.
— Но к нам с тобой он никогда не проявлял ничего, кроме дружелюбия. Чтобы все это время подавлять свою ненависть, надо быть чертовски хорошим актером.
— Это может быть показательным. Я нисколько бы не удивился, если б он говорил о тоанах не иначе как с пеной у рта. Но нет! Видно, самообладание у него железное. Разве это само по себе не подозрительно?
— Все возможно, — произнес Кикаха. — Но сейчас мы все равно ничего не можем тут поделать. Отправимся без него.
* * *
Часом позже боевой отряд прошел через врата в мир Зазеля, не зная, какой прием их ожидает в месте назначения. Туннель, однако, был пуст. Наблюдалось одно — зато весьма существенное — отличие от того, что увидел Кикаха в конце своего визита. По стене туннеля вновь маршировали те самые символы.
— Кто-то уже немного преуспел в попытке воскресить этот каменный скелет, — задумчиво проговорил Кикаха.
— Будем надеяться, что этот кто-то не Рыжий Орк, — отозвался Кумас.
Во избежание путаницы в решающий момент, когда отождествление личности будет играть важную роль, клоны выкрасили волосы в лиловый цвет, повязали головы оранжевыми налобными повязками и повесили за плечи голубые рюкзаки.
На сей раз Кикаха не собирался пускаться в долгий и утомительный путь пешком по туннелям. Четверка покинула дворец Рыжего Орка в складных одноместных аэроботах весом по тридцать фунтов каждый. Впрочем, они походили скорее на мотоциклы, чем на обычные аэроботы. Но баки кислородом и водой, ящик с припасами и лучеметы типа «маленькая пушка», прикрепленные к фюзеляжу у носа, заставляли крошечные двигатели порядком напрягаться, чтобы поддерживать скорость тридцать миль в час. Тем не менее в этой тесноте такой полет казался очень стремительным.
Инфракрасный свет — Кикаха надел очки ночного видения — придавал туннелю еще более призрачный вид, чем фотонный свет.
Не прошло и часа, как путешественники достигли развилки. Кикаха предупреждающе поднял руку и остановил аэроцикл.
— Что за черт!
Вход в левый туннель был перегорожен единственным камнем, и символы там пропадали. Но знаки на другой стене продолжали маршировать в правый туннель.
Кикаха вылез из флаера и обследовал камень Гладкий, со множеством флюоресцентных щербинок, он совпадал с краями входа в туннель так идеально, словно вырос прямо из стен. Или же словно кто-то
Кикаха вытащил из рюкзака индикатор глубины. Прижав его к камню, он обернулся к своим спутникам:
— Там тридцать футов сплошного камня. За ними пустое пространство — надо полагать, продолжение туннеля. Кто-то установил его здесь, чтобы заставить нас ползти туда, куда ему хочется.
— Надеюсь, это сделал Хрууз, — раздался из прилепленного к челюсти Кикахи крошечного приемника голос Кумаса.
— Я тоже. Но нам ничего не остается, кроме как следовать по проложенному для нас маршруту. С этой минуты мы с тобой, Кумас, полетим как можно ближе к потолку. А вы, Ашателон и Вематол, ведите машины в нескольких дюймах над полом и постарайтесь держаться футах в десяти позади нас. Так мы обеспечим себе максимальную огневую мощь и в то же время не перестреляем друг друга. Я полечу чуть впереди Кумаса.
Хотя Кикахе и не нравилось подставлять спину тоанам, он должен был возглавлять отряд, иначе они сочли бы его трусом. Кумасу он велел оставаться рядом с собой потому, что был не вполне уверен, сумеет ли тот сообразить, как действовать во время боя, если не получит приказа.
Через пять минут всем четверым пришлось резко затормозить. Вход в пещеру тоже был заблокирован. Но рядом в стене зияло новое отверстие. И этот ход шел под прямым углом к туннелю, в котором они находились. А символы вновь появились на ранее пустой части стены.
— Вперед и вглубь, — скомандовал Кикаха. — Открыть глаза шире, а пальцы держать на гашетке. Но постарайтесь без необходимости не стрелять.
— Если это подстроил наш отец, — сказал Кумас, — то с нами все кончено.
— Многие Владыки именно так и предполагали, устраивая мне очередную ловушку, — отозвался Кикаха. — Однако вот он я, жив, здоров и полон сил. А вот мои враги — мертвы, как лев, связавшийся со слоном.
— Хвастунишка все равно, что воздушный шарик, — хмыкнул Вематол. — Ткни в него — и он лопнет!
— Этого человека не зря прозвали Убийцей Владык, он выиграл войну с Черными Колокольниками, — резко одернул брата Ашателон. — Так что почему б тебе не приберечь свое ехидство для себя самого?
— Мы обсудим это позже — на ножах, — заявил Вематол.
— Ничто так не подбадривает, как братская любовь, — сострил Кикаха. — Меня от вас, тоанов, просто тошнит. Вы мните себя богами, а на самом деле — малые дети. Все, больше никакой грызни! Это приказ! Все внимание выполнению нашей задачи! А не то я отправлю вас обратно к нянькам, пусть подтирают вам носы!
Некоторое время все четверо хранили молчание. Флаеры проплыли по туннелю не меньше мили, прежде чем им преградил путь еще один камень. Но этот камень не был наглухо приварен к стенам туннеля. Между ним и стеной явственно наблюдался некий промежуток. А символы то ли прекратили движение, то ли как-то просачивались сквозь каменную преграду.
Тем не менее спутники остановились. Кикаха вновь вытащил измеритель толщины.
— Десять футов толщиной, — сказал он, взглянув на индикатор. — Дальше пустота.