Множество жизней Элоизы Старчайлд

Айронмонгер Джон

– Я не собираюсь никому ничего говорить. – Катино сердце так громко стучало у нее в ребрах, что она испугалась, как бы подростки этого не услышали. Она швырнула девушке увесистый ключ. – Держи. Если вам так неймется покувыркаться, можете сделать это у меня дома.

Ева подобрала ключ с пола.

– Пожалуй, так и сделаем, – хмыкнула она.

Франц все еще стоял на лестнице.

– Постой. – Он провел рукой по бумаге, смахивая сено. – Я хочу понять, что это такое.

– Не твое дело, – огрызнулась Катя.

Вторая ошибка.

Любопытство мальчишки разгорелось еще сильнее. Света в сарае было мало, но и этого оказалось достаточно, чтобы рассмотреть отдельные детали. Франц смахнул еще немного сена.

– Что-то большое, – протянул он.

– Коровы большие.

– Не настолько же. Черт! – Он повернулся лицом к Кате. – Я понял, что это.

– Что? – спросила Ева.

– Вы двое планируете побег, сволочи.

– Чушь, – выдохнула Катя.

– И вовсе не чушь! Вы хотите улететь на этой штуковине, я прав?

– Что это? – снова спросила Ева.

– Послушай, – начала Катя дрожащим от напряжения голосом, – давай договоримся: ты будешь держать язык за зубами, а я никому не скажу о тебе и Еве.

Франц отмахнулся от компромисса.

– Нет, я так не думаю. За поимку предателей полагается хорошее вознаграждение. И кто после этого поверит твоим россказням? Кто поверит шпионке? – Он спрыгнул с лестницы на пол. – Да и потом, это Ева не хочет, чтобы ее отец знал о нас, но мне-то какое дело? Девушкам нравятся парни с репутацией. – Он протиснулся мимо Кати, на ходу схватив Еву за руку. – Пойдем, – скомандовал он.

– Смотри, что у нас есть, – тихонько позвала Ева, протягивая ему ключ от Катиной квартиры.

Франц посмотрел на это и снова бросил взгляд на Катю.

– Ненавижу, когда меня прерывают на середине. Так что, похоже, у вас есть час. На вашем месте я бы бежал из Загорска Веса не оглядываясь.

Он закинул руку Еве на плечо и вывел ее из сарая.

Милан появился десять минут спустя.

– Границу нужно пересечь сегодня же, – сообщила Катя. Она рассказала ему о Франце и его угрозах. – Нельзя ждать, пока они донесут на нас пограничникам.

– Или ее отцу. Похоже, времени у нас в обрез.

– И что же нам делать?

– Лететь.

Сгустились сумерки. Когда небо освещали лишь огни далекого австрийского города, они вынесли воздушный шар из сарая и развернули его на деревянной раме, установленной на снопах сена на уровне плеч. У обоих лица были измазаны сажей. Оба одеты в черное. Под брюхом воздушного шара Милан разжег жаровню и стал качать кожаные мехи.

– Угля у нас столько, что хоть шашлыки жарь, – сказал он.

– Он нам понадобится.

Огонь занялся быстро. Милан и Катя усердно раздували пламя, и его языки поднимались все выше и выше. Верхушку аэростата подпирали тонкие деревянные рейки, чтобы впустить в оболочку теплый воздух.

– Ничего не происходит!

– Подожди немного.

И как только она это сказала, что-то произошло. Огромный

китайский фонарик начал округляться. Верхняя часть шара приподнялась, а бока заколыхались.

Милан и Катя испытали почти пугающий восторг.

– Качай сильнее!

Они с удвоенной силой налегли на мехи. Угли полыхали. Катя подсыпала еще.

– Смотри, чтобы шар не загорелся, – предупредил Милан.

Юбку воздушного шара они закрепили на жестяном каркасе, и Милан на всякий случай держал наготове распылитель с холодной водой, которой сейчас обрызгивал обод, чтобы охладить его. Огромная сила наполняла их творение, и, подобно пробуждающемуся зверю, оно поднималось с земли. Катя кожей чувствовала, как воздух проносится мимо нее и залетает в брюхо воздушного шара.

– Больше жара. Больше!

Происходящее внушало благоговейный трепет. Когда громадная тряская конструкция начала отрываться от снопов сена, на которых покоилась, Катя с Миланом натянули на плечи обвязки и пристегнулись к веревкам карабинами.

– Все получится, – чуть не кричала Катя, стараясь контролировать громкость своего голоса.

Где-то послышался собачий лай.

– Не разбуди соседей, – предупредил Милан. Все произошло быстрее, чем они могли ожидать. Воздушный шар уже парил в воздухе, натягивая крепежные веревки. Милан снова взялся за мехи. – Подождем еще минуту и будем отвязываться.

Катя напряглась, чтобы напоследок еще поддать в шар горячего воздуха. Это было все равно, что пытаться накормить дракона. Огонь полыхал так яростно, что она больше не могла находиться рядом.

– Оставь это. Нам пора.

Откуда-то донесся шум, похожий на звук захлопнувшейся двери.

Жестяное ведерко с углем висело на тонких металлических цепочках под голодной раззявленной пастью воздушного шара. Милан зачерпнул лопатой немного красных головешек из жаровни и ссыпал их в ведро, надеясь, что их хватит, чтобы воздушный шар мог продолжать свой подъем.

Послышался рык автомобильного двигателя – слишком близко, чтобы не обратить на него внимания. Кто на молочной ферме мог ехать на машине в такое время ночи? Неужели пограничники?

– Возможно, это всего лишь мистер Лукач, – предположила Катя. Лукач был механиком и жил на ферме со своей семьей. – У него есть мотоцикл.

– Это не похоже на мотоцикл.

На секунду они замерли и прислушались. На стене сарая отразился свет фар.

– Держись крепче.

Их резко потащило вверх, как только Милан высвободил концы канатов из креплений, и уже в следующую секунду они болтались в воздухе, раскачиваясь на веревочных обвязках по разные стороны воздушного шара. Это было любопытное ощущение. Год страха и предвкушения слился в одну сплошную волну переживаний, в то время как гигантский фонарь над их головами поднимался в небо, устремленный вверх, как огромная птица, вырвавшаяся из клетки и утянувшая их за собой в темную пустоту. Катя крепко вцепилась в веревку.