Мода на чужих мужей

Романова Галина Владимировна

Вот и приобрела себе метровую елочку уже в огнях, шишках и ягодах. Целый год хранилась та в картонной коробке на балконе, а за неделю до праздника устанавливалась на журнальный столик между креслами. Пора доставать ее оттуда, пора. Уборка много времени не займет, с покупками за полдня справится, благо работой ее теперь никто не нагружает и времени свободного предостаточно.

К слову, Тихонов звонил как-то под вечер день или два назад и со сдержанной лаской просил его не забывать. Мол, будет после Рождества в России,

и вот тогда-то…

Что тогда, он не уточнил, но непривычные утробные модуляции в его голосе заставили Ольгу немного поволноваться. Потом забылось. Потом Иван Иванович как-то так ненавязчиво заслонил собой туманный образ ее несостоявшегося спасителя – Тихонова то есть, и уже не позволял о себе забывать ни на минуту.

Что-то он сильно нервничал, пока они ехали до «Граната». То в карманах принимался что-то судорожно искать, выворачивая их буквально наизнанку. То мех от воротника на куртке начал его раздражать, и он нервически его приглаживал. То вдруг принимался мелко хихикать, и это было так неприятно, что Ольгу просто передергивало.

И зачем она с ним связалась? От одиночества, что ли, или от безысходности? Лучше бы уж в союзники этого, как его там, Ростова Дмитрия Николаевича взяла. И толку больше, и навязчивости никакой. Напротив, тот ее женской сущности сторонился будто бы и будто бы не замечал. Суровел мгновенно, стоило их взглядам скреститься, и тут же грубел. Звонил ей сегодня, между прочим, и снова говорил с мужицкой прямотой, не особо утруждая себя извинениями.

Его суровая деловитая грубость ее сейчас куда как больше устроила бы, чем непонятные ужимки Ивана Ивановича.

– С кем станем разговаривать, Ваня? – спросила Ольга, выбирая место на парковке перед ювелирным магазином.

– А? Что? – Он рассеянно захлопал длинными ресницами.

Вопрос, кажется, застиг его врасплох. И о чем он постоянно думает, интересно?

– С кем, спрашиваю, говорить будем в магазине? Это не страховая компания, где мы дурочку включили и насчет страховки собственной жизни тему закинули. – Ольга втиснула машину между «Калиной» и «Лексусом» и заглушила мотор. – Здесь не придешь и не скажешь, вот, мол, мы четыре года назад покупали у вашей сотрудницы ожерелье, оно нам очень понравилось, но застежка барахлит. Правильно?

– Правильно. – Он замотал головой, того и гляди, шею вывихнет.

– Тогда с чего начинать будем? Надо что-то придумать, так?

– Надо. – Теперь он закивал, соглашаясь, с той же интенсивностью. – Надо найти кого-то, кто давно здесь работает.

– Ну, допустим, а дальше? И как найдем? Будем опрашивать всех сотрудников, да? Здрассте, а с какого периода вы здесь трудитесь? Так, что ли? Нет, что ни говори, глупая затея!

– Ничего не глупая, – вдруг с жаром возразил Иван Иванович и полез из машины. – Будем рассуждать логически!

– Ну-ну, валяй!

– Кто может давно работать, Оля? –

принялся Иван Иванович жестикулировать, но опять с какой-то непонятной нервозностью.

– Кто?

– Старший продавец – раз, но это опять же не факт. Заведующая секцией – два, это уже ближе к истине. Согласись, что такую должность девочке с улицы, отработавшей полгода, не дадут.

– И директор магазина – три, это стопроцентно, – передразнила его Оля. – Может, и так, но кто с нами станет разговаривать?! Кто станет посвящать в скандал, если он имел место?!

– Надо разговорить человека! Разве мы здесь не за этим?!

– За этим, но как?!

Чем ближе к мраморным ступеням магазина они подходили, тем бредовее ей казалась их затея. Нет, никто с ними не станет общаться. Другое дело с Ростовым. У него в кармане удостоверение, которое самым волшебным образом влияет на словоохотливость граждан. Да он и без удостоверения очень внушительно выглядит, хотя и бреется раз в неделю. И голос у него! Бр-р, что за голос!!! Когда он ей полчаса назад позвонил и начал нести что-то несуразное про возможную опасность, которая ей угрожает, она почему-то тут же ему поверила. И на встречу согласилась. На сегодняшний вечер, между прочим, он встречу назначил. И почему-то дома у нее, а не в отделении. Странно…

Иван Иванович тоже нашел это странным, когда она ему об этом рассказала. Может, в этом причина его нервозности? И тут же начал давать ей советы, как наладить назойливого следователя.

– Пускай в отделение повесткой вызывает! – кипятился Иван. Это еще до того, как начать выворачивать карманы.

– Думаешь, это лучше? – усмехнулась Ольга, вспомнив свое пребывание в тюремной камере. – Вызовут повесткой будто бы для разговора, а потом руки за спину и по длинному коридору прямиком до камеры!

– А дома лучше?

– Дома? – Оля пожала плечами. – Дома стены помогают…

Вот если сейчас в магазине их постигнет неудача – в чем она была на сто процентов уверена, – она сегодня вечером точно попросит помощи у Ростова. И про идею собственного расследования ему расскажет, хотя он может и посмеяться. И может быть, даже расскажет ему о незнакомце, что подсел к ней за столик в ресторане и обязал найти киллера, убившего таксиста Толика, да так после этого больше и не объявился ни разу.

Она ему расскажет и попросит помощи и совета. Или вовсе все переложит на его широченные мужские плечищи.

Не может же этот кошмар в ее жизни продолжаться вечно?! Занимается какой-то суетой нелепой, а кому это нужно в конечном итоге? Кому?!

Ей, чтобы снять с себя все подозрения и запреты на выезд? Так вряд ли кто станет ее слушать, даже если она и предоставит с десяток человек на роль подозреваемых.

Стасу? Ольга вздохнула прерывисто. А нужны ли ему доказательства ее невиновности? Нуждается ли он в них?