Мода на чужих мужей
Шрифт:
Вот бы угадать про него все, а? Вот бы найти подтверждение, что не ее одну терзают такие мысли.
На встречу с Ростовым она жутко опаздывала. На перекрестке, славившемся постоянными дорожными происшествиями, сегодняшний вечер не стал исключением. Сразу четыре машины плотно сцепились боками, будто жестяным цветком к празднику решили город украсить. Жертв, слава богу, не было, разрушений тоже немного, но пока все вымеряли, пока составлялись протоколы и растаскивались в разные стороны автомобили, прошел почти час.
Ольга нервничала, без конца пыталась дозвониться Ростову и в перерывах – он не отвечал – рассматривала надвигающуюся
Она не наползала, как весной и летом, с востока, деликатно закрашивая оранжевый отсвет заходящего солнца сиреневыми сумерками. Она просто нахлобучивала на город черную бескозырку с прорехами, в которые несмело подмигивали редкие звезды, и все! Без полутонов и переходов: либо бело-серый день, либо глухая непроницаемая ночь.
Сзади засигналили, как только могут сигналить мужчины зазевавшейся на светофоре женщине – не снимая с сигнала одеревеневшего от раздражения пальца. Стало быть, пора двигаться. До дома доехала дворами в рекордно короткие сроки. И по старой привычке на окна свои посмотрела, будто кто свет в ее квартире мог зажечь в ее отсутствие. Не мог же, ясное дело. И окна ее уныло смотрели на двор черными глухими квадратами. Мало того, и в подъезде света не было. Это, конечно, явилось сюрпризом, и весьма неприятным. Когда свет в подъезде отключался по техническим причинам, то и лифт не работал. Приходилось плестись наверх, осторожно нащупывая руками перила, либо вдоль стенки подниматься, а потом оттирать меловые пятна с одежды, потому что какому-нибудь Коле вдруг приспичило оставить любовное послание Вале, написанное непременно на стене, крупными буквами и мелом.
– Что за бардак?! – возмутилась Оля, подходя к подъездным дверям. – Вечно что-нибудь у них не так!
Домофон тоже не работал, и дверь в подъезд была распахнута настежь и для верности подперта обломком металлической трубы. И такое уже бывало не раз. С трубой пенсионер дядя Саша шустрил, когда свет отключали. Он вообще о гражданах радел всегда, а особенно если бывал в легком подпитии. То чужие машины возьмется с автостоянки гонять, чтобы своим место оставалось. То собачников по двору с метелкой. Такой вот неугомонный.
– Спасибо тебе, дядя Саша, – со вздохом поблагодарила Ольга, беспрепятственно миновав два порога на пути к лестнице. – Как бы не ты, уже раза два нос бы себе разбила…
И если эти три метра, которые еще кое-как просматривались от входа, она прошла благополучно, то вот дальше начинались очень серьезные испытания. Резкий поворот влево, четыре шага по прямой, потом первая ступенька. Всего их было пять. Дальше два метра мимо задраенной наглухо шахты лифта и десять ступенек вверх до лестничной клетки второго этажа. Снова мимо лифта, и подъем на третий этаж.
Света из окон почти никакого. Нет, когда на фоне подъездного окна замаячила голова одного из жильцов, с тихим чертыханием спускающегося вниз, то она сумела ее рассмотреть и даже посторонилась, не забыв поздороваться, чтобы обозначить себя. Но вот ступенек, лестничных перил, пола совершенно не было видно.
Ольга аккуратно считала шаги и ступеньки, старалась не обращать внимания на тяжелые пакеты, оттянувшие руки и отбившие коленки, и еще старалась не слушать темноту, которой, если честно, она всегда боялась.
Почему-то именно темнота наполнялась для нее всегда самыми зловещими из всех существующих в природе звуками. То шорохи какие-то по углам подозрительные раздавались, она их
Так бывало всегда, и сегодняшний вечер не стал исключением. От тихого свистящего ужаса, творившегося вокруг, она едва ноги переставляла, медленно пробираясь к себе на этаж. Минут пять поднималась по подъездным ступеням, а кажется, вечность целую. На площадке между вторым и третьим этажами едва не завизжала, между прочим, когда ко всем прочим ужасным звукам, что насыщали темноту, добавилось еще и чье-то дыхание.
Нет, она не сошла с ума! Она ощутила на своем лице теплый поток воздуха, как будто бы кто-то дышал ей в лицо. Она даже зажмурилась, хотя в этом нужды не было, и чуть шустрее пошла вверх. Ощущение пропало, и она смогла дышать. Тут еще крохотные зрачки света от дверных глазков на площадке третьего этажа чуть вдохновили. Не подсветили особо, но к мысли, что жизнь вокруг нее имеет место, вернули.
Ольга поправила ручки от пакетов в онемевших пальцах и только ступила с третьего этажа по лестнице вверх, как откуда-то с небес ее громко окликнули:
– Оля! Ольга Николаевна, вы где там пропали?!
Оттого, что слышит его голос, оттого, что слышит в этом живом, наполненном ужасом мраке вообще хоть чей-то голос, она едва не расплакалась.
– Здесь я! – откликнулась она звонко. – Это вы, Дмитрий Николаевич?
– Я, я! – обрадовался Ростов, что она его узнала.
– А где вы? – Она пошла чуть живее, забыв совсем считать ступеньки и слушать звуки вокруг себя.
– Я возле двери в вашу квартиру. Только поднялся, как свет погасили. Бардак полный!
– И не говорите, – посетовала она во весь голос, чтобы он слышал, чтобы она слышала себя, чтобы разогнать до конца парализующий ее страх. – Такое часто случается.
– Вы там скоро? Может, мне выйти вам навстречу? – предложил Ростов.
Представив себе, как он медленно спускается ей навстречу, шарит руками по стене, потом натыкается на нее, хватая за плечи, за руки или за волосы, а она в это время громко визжит от непроизвольного испуга, Ольга тут же запротестовала:
– Стойте где стоите. Вы прямо возле двери?
– Нет, я у окна. Из него улицу видно. Не так тошно в темноте стоять, – продолжал орать Ростов. – Я видел, как вы подъехали, Ольга Николаевна. Потому и окликнул вас, что-то, думаю, долго.
– Вот и стойте возле окна, но так, чтобы я вас видела. Идет?
– Идет! Жду, – и он замолчал.
И она замолчала, с улыбкой продолжив подниматься вверх.
Хорошо все же, что он ее дождался! Невзирая на непредвиденную задержку. И совсем не жутко будет теперь рыться перед собственной дверью в сумке и карманах в поисках ключей, она ведь снова забыла, куда именно их положила. И дверь потом открывать и выключатель на стене в своем коридоре нашаривать не будет жутко тоже. Рядом будет Ростов Дмитрий Николаевич – сильный, надежный, пускай и грубоватый с виду мужик. Он никому не даст ее в обиду, и все страхи ее детские заглушить сумеет. Только бы вот добраться побыстрее до него, только бы…