Модный салон феи-крестной

Завойчинская Милена

— Множество! Может, в театр, в оперу?

— Ой нет! Пожалуйста, только не в оперу! — взмолилась я. — Это неаристократично, признаю, но я совсем не понимаю и не люблю ее.

— Боги! Какое облегчение! — хохотнул Ирден. — Я боялся, что ты согласишься! Мне стыдно, но в опере я почти всегда засыпаю. Приходится просить соседей, чтобы толкали меня, если вдруг начну храпеть.

Я прыснула от смеха и зажала рот ладонью, чтобы не будить Заразу.

— А оперетта? — спросил Ирден. — У меня постоянный доступ в ложу во всех театрах. Завтра будет какая-то

веселая постановка. Пойдем?

— Ладно. Оперетта мне по душе, она забавная, и я в состоянии разобрать, что они говорят и поют. И балет нравится. Там красиво.

— Хорошо, — с улыбкой смотрел на меня дракон. — Ягодка, ты милая. Знаешь об этом?

— Знаю, — не стала я скромничать.

Ирден прислушался к чему-то, повернул голову в сторону калитки и позвал:

— Выходи. Я тебя по запаху учуял.

Там кто-то с досадой цыкнул, и из глубокой тени выступил Джерзог. Хмуро покосившись на сидящего на крыльце дракона, отсалютовал мне:

— Вождь!

— Добрый вечер, Джерзог. Что-то случилось? Вы два дня не появлялись, — спросила я орка.

— Все нормально, вождь. Мы охраняем.

— Кого? — опередив меня, поинтересовался дракон.

— Вождя, — буркнул зеленокожий парень.

— От кого? — настойчиво уточнил Ирден.

Я не вмешивалась, но слушала внимательно.

— От всех. От тебя. Ты не тот, кто надел нашему вождю в храме браслет. Не муж.

— Ты ошибаешься, следопыт, — расслабленно ответил Ирден. — Я признал этот брак. Сказал слова крови и магии. Я ее муж. Она мне жена.

Джерзог вздрогнул и метнул изумленный взгляд на дракона.

— Вы вместе? — не поверил он.

— Мы вместе.

— И вы — сила? — настойчиво допытывался парень.

— Разумеется, следопыт. Вы ведь не думали, что я упущу ее?

Вот тут я немного потеряла нить разговора. Кого «ее»? Силу? Это как? Как можно упустить силу?

Джерзог промолчал, переступил с ноги на ногу. Потом почесал затылок и кивнул.

— Мы тоже не упустим, дракон. Она наша. На то воля небес.

— Я понял. И принял. Скажите духам предков, что я не стану мешать.

— Уважаемые риаты, — громким шепотом позвала я. — А вы не хотите мне ничего пояснить?

— Нет, ягодка. Это мужские разговоры. Не беспокойся.

— Вождь! — стукнул себя кулаком в грудь Джерзог и растворился в темноте.

— Вот поганец! — шикнула я недовольно. — Сбежал!

— Ты знала, что кто-то из них постоянно присматривает за домом и за тобой? — лениво поинтересовался Ирден.

— Да, — вздохнула я. — Они боятся, что я опять вляпаюсь в какую-нибудь авантюру и возьму под свою руку еще кого-то. А они тогда не дождутся своего вождя.

— Я их понимаю, — хохотнул мужчина.

— О! — оживилась я. — Хочешь стать их вождем? Я проиграю тебе топор. Избавлюсь от этой головной боли.

Из темноты донеслось возмущенное гортанное:

— Не выйдет, вождь! Мы не позволим!

Ирден рассмеялся и встал с крыльца.

— До завтра, малинка. Пойдем слушать и смотреть оперетту. А потом поужинаем

где-нибудь. Согласна?

— Согласна, — улыбнулась я. — Только прекрати называть меня ягодкой и малинкой.

Дракон послал мне воздушный поцелуй, подпрыгнул на месте, и в небо от моего крыльца аккуратно взлетел красный ящер с длинным хвостом и гребнем по хребту.

— Позер! — пробормотала я.

С кровати всхрапнула утомленная Зараза. А кстати! Надо завтра сказать Ирдену, чтобы он не спаивал нечисть. И узнать у нее, что она пила.

Глава 22

Утром моя питомица страдала от похмелья. Я стоически молчала, никак не комментируя и не предлагая помощь. Ждала, пока она сама дозреет до общения.

— Ну лядно, лядно... Лугайся. Но потом лекалство, — не выдержала она и легла на спину, распластав крылья и раскинув три лапы в стороны, а правую переднюю положив на лоб. Эдакая дама с мигренью.

— Что пила? — негромко спросила я.

— Медовуху, — помолчав, призналась нечисть.

— Зачем?

— Сладинькая.

— Это тебе Ирден предложил?

— Неть, он заднисял. Ни лазлесал.

— Но...?

— Но он отвлекся. И я выпиля.

— Из его кружки?

— Дя. И сьто? Я тозе хотю вкусьно.

— В следующий раз закажи себе просто медовый напиток, но без алкоголя.

— Вот и музь тозе так сказял. Девотькам низзя напиваться, говолит. Но я-то боссяя узе.

— Большая-то ты большая, но маленькая же. Ирден прав. Тебе не нужно пить алкоголь.

— Занудьная ты. И он. И васе! Ты миня нисясную лесить будесь? Или восьпитывать только?

— Вот тебе не лень с головной болью и все равно коверкать речь?

Горгулья отняла от головы лапку, приоткрыла один глаз и взглянула на меня. Подумала, вздохнула и выдала:

— Неть! Это облазь.

— Кто облез? — не поняла я.

— Облазь у меня. Леси миня сколее.

— А-а-а, образ!

Я рассмеялась и принялась лечить. Травы-то, помогающие при похмельном состоянии, я заранее заварила, но не предлагала их Заразе, зная ее своенравный характер. Зато сейчас спустилась в кухню и принесла ей уже остывший напиток в кувшине и миску, из которой она предпочитала пить.

— Иди сюда, маленькая пьянчужка, — позвала я ее, ставя все на пол.

Обычно-то она вскарабкивалась на стол. Но сегодня горгулья явно не в том состоянии, чтобы заниматься мебельным альпинизмом.

Кряхтя, она перевернулась на пузо. Медленно спустилась с кровати попой вниз. Волоча крылья, словно тряпки, добрела до блюдца и принялась лакать.

Потом я еще на нее кинула заклинание, помогающее от головной боли. Но этим, увы, все и ограничилось. Я не целитель. А похмелье вообще такая штука, что быстро не проходит. Ну, либо же опохмеляться и снова пить алкоголь, чего я по понятным причинам допустить не могла.