Моё бесконечное падение
Шрифт:
Я резко замолчала. Зачем я вообще это произнесла?!
— Где ты? — теперь прорычал Андрей. — Тебя схватил Бражников?
— Нет. Я вообще в другом городе. Или ты думаешь, если бы меня схватил Сергей, то разрешил бы болтать с тобой по телефону?
— Полагаю, не разрешил бы.
— Вот. Тогда не беспокойся. Завтра я буду дома…
Мне безумно тяжело далась беседа с Андреем, но самое тяжелое еще было впереди. Собрав остатки сил и решимости, я постучала в дверь бабы Гали.
— А, ты… Чего тебя принесло на ночь глядя? Где внучек?
— Я
Баба Галя только с виду суровая, но я чувствовала под этой маской хорошую женщину, с чувством раненной справедливости. Но даже ей всё рассказать я не могла.
После горячего супа и сладкого чая с пирожком, я выложила перед бабой Галей два запечатанных и подписанных конверта.
— Мне не к кому обратиться за помощью, — призналась я.
— А почему обратилась ко мне? Я знаю, что от Кира ты сбежала.
— Не от Кира, от Сергея.
Баба Галя ожидаемо поджала губы:
— Это понять могу…
— Тогда еще поймете, что если от меня избавятся… Неважно кто, когда и как, я хочу отомстить, чтобы уйти со спокойной совестью.
Баба Галя крутила конверты и читала надписи.
— Неужто ты думаешь, что все, кто рядом, мечтают избавиться от тебя?
— Я не знаю… Но я ни в ком не уверена, пока каждый хочет получить свою часть наследства.
Она кивнула и тяжело вздохнула:
— Ну, рассказывай, что делать.
— Этот конверт передать Сергею от Синельниковых, если удар нанесут они, — я придвинула первый конверт. — Знаю, что недолюбливаете вы его, но ставить под удар Кира не хочу. Если начнутся убийства, не пожалеют никого. Сергей сможет выстоять, Кир — нет.
Баба Галя согласно кивнула.
— А этот конверт для Кира… Когда придет время убирать Сергея.
Мы замолчали над конвертом, не знаю, о чем думала баба Галя, но решила сразу ее предупредить, если она задумает свое.
— Если конверт Кира всплывет раньше, чем наступят обстоятельства, я через нотариуса аннулирую содержимое конвертов. Ни у вас, ни у меня не будет шанса нанести ответный удар.
— Я понимаю, деточка. Не переживай. И… спасибо. За будущее Кирюши, спасибо. Желаю тебе счастливых лет. Поживи счастливо и безоблачно. А я пока жива, послежу за вашим счастьем. Понимаю, ты как амулет несчастья, кто за тебя держится, тот и принимает все беды на себя. Не оставят в покое… Так что за Кира спасибо. Отдам, когда тебя не будет, а Сергей отразит все беды.
Меня покоробила уверенность бабы Гали, что спастись мне не получится, хотя сама я уже робко строила планы на будущее. На свадьбу, на счастье с Андреем, на примирение с Костей и может быть, когда-нибудь с Киром.
А она словно перечеркнула всё.
— Оставайся ночевать. Автобусы только с утра идут.
Но я уже стояла у выхода:
— Нет, спасибо. Я пойду. Мне есть где переночевать.
Но на самом деле, я вернулась на автостанцию, забилась в уголок подальше от продуваемого окна и задремала.
Мне казалось странным поведение
Не ошиблась ли я, доверяя свое будущее ей в руки?
Утром уставшая и замерзшая вернулась к Андрею.
— Где ты была? — он был рассержен, уже одет, готов к выходу, но дожидался меня.
— Ездила по делам.
— По каким? Куда?
Наверное, я бы предпочла не придумывать ложь для моего жениха, но Андрей схватил меня за запястье и пребольно сжал, не отпуская от себя ни на шаг.
— Я…
— Тебя не было у Бражникова. Я бы знал.
— Нет, я же говорила, что не вернусь к Сергею.
Андрей кивнул, но руку не отпустил. Перехватил мою сумку, встряхнул её и высыпал содержимое на пол.
— Зачем?.. Ты что?!
Все мои мелочи, помады, записки, мелочь, брелоки, ручки, карандаши, зеркальце и куча других важных вещей упали на пол и раскатились по прихожей.
— Зачем?! — закричала я, пытаясь вырваться и собрать дорогие моему сердцу вещи.
Но Андрей жестко пресек мои попытки, развернув и прижав к себе спиной, носком ботинка расшвыряв упавшие тетради с лекциями.
Я рыдала, не понимая этой жестокости, но он давил до конца.
— Где ты была?
— Я… ходила на кладбище… к маме и папе, — ложь сорвалась легко, словно я действительно вернулась оттуда.
— Всю ночь? — недоверчиво переспросил Андрей.
— Да… Нет… Не помню. Я расстроилась и просто бродила. Ночевала на вокзале.
Только тогда он брезгливо обнюхал меня и оттолкнул.
— Иди в мою спальню, раздевайся и в душ. Я поднимусь через минуту.
Слёзы застряли в горле. Он хочет близости сейчас? Когда я вымотана бессонной ночью? Когда он довел меня до слез? Сейчас?
— Я н-не хочу…
— Тебя никто не спрашивает, — лязгнул зубами Андрей, так что я вздрогнула.
Но ждать меня из душа он не стал. Я вздрогнула, когда он раздвинул створки и зашел внутрь. Прикрыла руками грудь, но его она не интересовала. Андрей развернул и нагнул меня, удерживая в этой унизительной позе за шею.
— Пожалуйста, не надо… Я больше не буду…
Но он не слушал ни мольбы, ни слёзы, стараясь этой близостью причинить как можно больше боли.
— Ты никогда не посмеешь врать мне! Повтори.
— Никогда! Обещаю… Отпусти, пожалуйста!
Но Андрей еще долго измывался надо мной, пока я не закричала, не в силах терпеть боль. Тогда он оставил меня и вышел. Я обессиленно сползла вниз, трясясь от безмолвных рыданий. Слезы смешивались со струями душа, меня лихорадило от слабости и боли. Подташнивало от страха. Но я боялась спуститься вниз и позавтракать.