Мое первое убийство
Шрифт:
Хотя тогда непонятно, зачем Юкка расплачивался своей кредиткой?
Приехали на работу, доложили шефу о происшествии в Малми. После десяти отправились вместе с Койву в Нииттюкумпу. Я тщательно накрасилась, надела чистую отутюженную блузку. Накануне вечером я героически заставила себя выстирать белье, хотя мечтала лишь упасть в кровать в компании с лордом Петером Вимсейном и почитать его опусы. Господи, как мне хотелось, чтобы у меня тоже был собственный управляющий, который заботился бы о чистоте моего белья!
Койву приехал на раздолбанной машине, в кабине которой
Я договорилась о встрече с руководителем отдела компании, где работал Юкка. Секретарь, с которой я беседовала, постоянно твердила мне о загруженном расписании дипломированного инженера Марьи Мяки, и я автоматически решила, что речь идет о мужчине, тем более что компания занималась проектированием в области горнодобывающей и металлургической промышленности. И лишь когда мне навстречу из-за стола поднялась подтянутая, элегантно одетая женщина, я поняла, что ошибалась.
— Дипломированный инженер Марья Мяки. — Она протянула руку, приветствуя меня.
— Старший констебль Каллио и младший констебль Койву, уголовная полиция Хельсинки, отдел тяжких преступлений, — произнесла я от двери официальным тоном.
Стройная фигура, дорогой костюм, серая шелковая блузка — казалось, инженер Мяки шагнула в свой кабинет прямо со страниц иллюстрированного женского журнала. Сдержанный, низкий, почти мужской голос. Образ дополняли неяркий макияж и идеально подобранные украшения. Мне тут же показалось, что у меня плохо отглажена блузка, да и туфли следовало утром почистить более тщательно.
Мяки попросила секретаря принести кофе. Сама она довольствовалась зеленым чаем с травами и даже не притронулась к необыкновенно аппетитным булочкам, которые поставила перед нами ее секретарша. Добрую половину своей булки я тут же раскрошила на колени.
— Дипломированный инженер Пелтонен зарекомендовал себя как очень квалифицированный и прилежный работник, — начала она. — Он проработал в компании четыре года. Пришел к нам на дипломную практику и настолько хорошо выполнял порученный ему объем работ, что мы предложили ему постоянное место. Тем более что он прекрасно владел иностранными языками — помимо английского, говорил по-французски, по-русски, по-немецки и по-эстонски.
— Чем он занимался?
— Развивал отношения с иностранными партнерами. Действовал в основном самостоятельно. Я была его непосредственным начальником, и у него с экономистом Ровасом был общий секретарь. Последнее время Пелтонен занимался развитием финско-эстонских отношений. В настоящее время мы интересуемся вопросами строительства очистных сооружений и охраны окружающей среды на эстонском горно-обогатительном комбинате, — пояснила мне Мяки, будто я была журналистом на пресс-конференции.
— А какой, по-вашему, он был человек?
— Очень приятный молодой мужчина, — решительно произнесла Марья Мяки. — Обаятельный. Воспитанный. — Вдруг ее голос дрогнул, и великолепная броня
Когда она наконец подняла голову, я увидела, что у нее растеклась тушь, некрасиво собравшись в морщинках под глазами.
— Простите меня, — всхлипнула она. — Это ужасное потрясение для всех нас… Юкка… Здесь так пусто без него… — И она снова разрыдалась, уже не пытаясь скрыть слез.
— Разрешите нам пройти в кабинет Пелтонена и осмотреть его вещи, — торопливо предложила я, пытаясь спасти ситуацию.
Марья Мяки вызвала секретаря, и та проводила нас к рабочему месту Юкки и пригласила свою коллегу, которая с ним работала.
У Юкки был небольшой совершенно безликий кабинет. Рабочий стол с компьютером, книжная полка, офисное кресло и удобный диванчик. Видимо, здесь часто проводились переговоры. Стену украшала только огромная карта мира с воткнутыми в нее синими и красными флажками.
— Похоже, тетя здорово расстроилась, — промолвил Койву, глядя на карту.
— Ну должен же хоть кто-то по нему плакать, — ответила я. Мне было странно и досадно, что коллеги по хору так спокойно приняли известие о его смерти. — Что обозначают эти флажки?
— Совместные предприятия компании на тринадцатое июня, — прочитал Койву на полях карты. — Смотри-ка, у них горное производство не только в Эстонии, а еще в Китае и Южной Америке.
На полках стояли исключительно документы и папки, содержащие рабочую информацию. Верхний ящик стола был закрыт на замок, остальные почти пусты.
— Койву, послушай, у тебя с собой связка ключей из его квартиры? Посмотри, может, какой-нибудь ключ подойдет к ящику стола?
Пока Койву рылся в портфеле в поисках связки ключей, я подошла к шкафу.
— О, смотри, знакомая бутылка! — Я поставила на стол литровую бутылку с прозрачной жидкостью. Она была наполовину пуста, я открутила крышку и осторожно понюхала.
— То же самое, да? — Я протянула бутылку Койву, он глотнул и поморщился. Интересно, Юкка держал в шкафу выпивку, чтобы взбадривать себя, если приходилось оставаться поработать вечером? В шкафу стояла также пара рюмок, на одной из них остался след красной помады, рядом лежал пакет. В пакете — наглаженная белая сорочка и черные носки, видимо, на случай внеплановой командировки.
Койву наконец выудил со дна портфеля ключи, один из которых легко подошел к верхнему ящику стола. К моему разочарованию, там тоже были только деловые бумаги, счета, квитанции. Тем не менее я решила их взять с собой и позже спокойно изучить. Когда я убирала бумаги в портфель, из пачки вдруг выскользнула фотография. Улыбающаяся Пия на палубе парусника.
В дверь постучали, и в кабинет вошла плотная женщина лет пятидесяти. Она представилась как госпожа Лаакконен, секретарь Юкки. Она тоже была искренне потрясена его смертью и не пыталась скрыть слез, отвечая на наши вопросы.