Мое последнее слово. Речи подсудимых на судебных процессах 1966 - 1974}

Гинзбург Александр

Дни моей свободы сочтены. В преддверии неволи я обращаюсь к людям, чьи имена цепко держат память и сердце. — {Выслушайте меня!}.

Мне 38 лет, родился в семье прачки и поденного рабочего в Даугавпилсе. Был десятым по счету ребенком, окончил среднюю школу, потом Латвийский государственный университет им. Петра Стучки. Работал учителем средней школы на селе, инспектором школ, председателем колхоза «Яуна гварде» Краславского района. Теперь работаю кочегаром в санатории «Белоруссия» г. Юрмала Латвийской ССР. Был комсомольцем 10 лет, членом партии — 8 лет (исключен 13 марта 1968 г.).

Я

рос и воспитывался в такой среде, где имя Ленина значило больше, чем какое либо другое, где правду учили ставить на первый план. В начале 1942 г. погиб под Москвой мой брат Казимир Яхимович, награжденный орденом Красной звезды; защищая Ленинград, погиб муж сестры Николай Кирхенштейк, племянник бывшего председателя Президиума Верховного совета Латвийской ССР. Дядя, Яхимович Игнат, старый революционер, отбыл 8 лет каторжных работ в буржуазной Латвии. Старший брат, Яхимович Иосиф — коммунист.

В 1956 г. я поехал по комсомольской путевке на целину. Там впервые встретился со своей будущей женой, хотя учились мы на одном факультете — историко-философском. Она — на первом, а я — на пятом курсе. В 1960 г. стали супругами.

Я вынужден говорить о себе, потому что скоро, возможно, поток лжи и лицемерия выйдет за пределы суда.

Я вынужден говорить о себе, потому что моя судьба — это судьба моего народа, моя честь — это его честь.

Я обвиняюсь по ст. 183' УК. Латв. ССР в распространении ложных измышлений, заведомо порочащих советский государственный и общественный строй. Максимальное наказание — 3 года лишения свободы, или 1 год лагерных работ, или 100 руб. штрафа.

Якобы письмо на имя Суслова, направленное мною в ЦК КПСС и ставшее известным на Западе, является антисоветским.

Якобы письмо ГГ. Литвинова и Л. Богораз «К мировой общественности», которое я распространял, является клеветническим.

2? сентября 1968 г. при обыске у меня были изъяты газеты, журналы, конспекты произведений В. И. Ленина, две тетради моих записей о событиях в ЧССР, дневник жены, неотправленное письмо в защиту П. Литвинова, реферат П. Г. Григоренко о начальном периоде войны 1941–1945 гг. Обыск делался по подозрению в ограблении мною банка на сумму свыше 19 тыс. руб., хотя к тому времени уже был задержан настоящий преступник, и во все районные отделения милиции сообщено о прекращении розыска.

5 февраля, 1? и 24 марта я был вызван к следователю прокуратуры Ленинского района г. Риги — Э. Какитису, хотя проживаю в г. Юрмале. Из отрицательной характеристики, данной мне первым секретарем Краславского райкома партии Г. М. Кириловым и начальником производственного управления А. И. Орловым, из показаний старшего преподавателя Елгавской сельскохозяйственной академии т. Пакалниетиса, который утверждает, что якобы я в беседе с ним заявил, что был в Москве у П. Литвинова, записал письмо Суслову на пленку с целью передачи ее за границу, из целого ряда других показаний того же рода — я понял: если раньше стоял вопрос — судить меня или не судить, а если судить, то сажать или не сажать, теперь же только одна половина осталась — судить и сажать…

Бертран Рассел, Вы философ, может быть. Вам

яснее, на чем основано их обвинение? На какой позиции стоят они? На классовой? Но ведь я рабочий по социальному происхождению, да и по роду занятий теперь таковой. Какие я нарушил законы? Конституция Латвийской ССР и «Декларация прав человека» разрешают писать, распространять, демонстрировать и т. д. Может быть, они боятся, что я стану капиталистом? Но будучи председателем колхоза, я не имел ни приусадебного участка, ни коровы, ни овечки, ни даже курицы, а жил на свою зарплату. Нет у меня ни собственного дома, ни машины, ни сберегательной книжки. Единственный мой капитал — это книги и трое детей. Может быть, они думают, что я работал и работаю не на социализм? Но тогда, на какой же строй я работаю? Кому угрожает моя свобода и почему ее необходимо отнять у меня?

Товарищ Александр Дубчек, когда 25 августа 7 человек вышли на Красную площадь с лозунгами — «Руки прочь от ЧССР!», «За вашу и нашу свободу!» — их били до крови, их называли «антисоветчиками», «жидами» и т. д… Я не мог быть с ними, но я был с Вами и всегда буду, пока Вы честно будете служить своему народу. Держитесь твердо — солнце снова взойдет…

Александр Исаевич, я счастлив, что смог прочесть Ваши произведения. «Дань сердца и вина» — Вам!

Павел и Лариса, мы приветствовали Ваше мужество по-гладиаторски: «Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!» Мы гордимся вами…

«Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье… Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье».

Евгений Михайлович, дружище, ветеран Великой Отечественной, пусть тебя не застанет врасплох мое заключение. Не верь, не верь! Я не могу быть врагом советской власти.

Крестьяне «Яуна гварде», я работал с вами 8 лет. Срок — достаточный, чтобы понять человека. Судите сами, и пусть ваш суд служит истине. Не дайте обмануть себя.

Рабочие Ленинграда, Москвы, Риги! Грузчики Одессы, Лиепаи, Таллина! Спасая честь своего класса, рабочий Владимир Дремлюга вышел на Красную площадь, чтобы сказать НЕТ оккупантам Чехословакии. Он брошен в тюрьму (Мурманск, 9, п/я 241/17).

Под предлогом нарушения прописки брошен в тюрьму грузчик Анатолий Марченко (Пермская область, Чердынский район, п/о «Ныроб», п/я ШЗ 20/16 т). Его письмо разоблачало лицемерие правящей верхушки, ее вмешательство во внутренние дела ЧССР. До этого он, оклеветанный, 6 лет томился в лагерях Мордовии. Потерял слух и здоровье.

Кто же поможет рабочему, если не рабочий! Один за всех, и все за одного!

Товарищ Григоренко, товарищ Якир! Закаленные борцы за правду. Да сохранит вас жизнь для правого дела!

Крымские татары! Кто лишил родины целый народ, кто оклеветал весь народ, от грудных детей до седых стариков, — тот является смертельным врагом всех народов. За вашу Родину, Крымскую татарскую автономную советскую социалистическую республику! За ваших сыновей и дочерей, брошенных в тюрьмы! За ваши попранные права!

Сплотитесь с прогрессивными борцами всех народов нашей великой страны. Родина или смерть!

Я обращаюсь к людям моей национальности — полякам, где бы они ни жили, кем бы ни работали… Не молчите, когда совершается несправедливость!