Моё прекрасное чудовище
Шрифт:
– А вы считаете его достойным?..
– Молчите, леди Киара! – глухим шепотом донеслось сказанное Хайном.
Молчать? Меня мало того, что продали, так еще и пытаются унизить, смешать с грязью! Какое счастье, что мой отец не видит этого.
– Уходя из дома, где меня продали как вещь, я считала, что худшего отношения быть не может. Увы, я ошиблась. Вы мало отличаетесь от человека, продавшего меня.
Искорки в глубине глаз господина заметались в неистовом бешенстве. Я не смелая, далеко-далеко не смелая. И, судя по всему, еще и глупая. Потому как едва сдерживаемую ярость
Невольно отступила, врезавшись спиной в грудь Хайна, но продолжая не сводить гордого взгляда, направленного на господина Астеша.
Молчание продолжалось. Я нервно сглотнула и ощутила, как перестаю дышать, спазм встал в горле.
– Мне дурно, – выдавила через силу.
– От моего вида, я так полагаю, – рыкнул лорд Райен.
Однозначно, переедание и испуг сделали свое дело. Где-то внутри свернулся хищный зверь, воткнул в меня жало и прокрутил. Воздух стал невероятно обжигающим. Я попросту не смогла больше вдохнуть.
Реакция господина шаена была быстрой. Едва я издала тихий хрип, как он молниеносно поднялся. И каким-то просто невообразимым образом оказался рядом. Одна рука лорда обхватила затылок, заставляя запрокинуть голову, вторая устроилась на воротнике платья, уверенно его растягивая. После чего рывком разорвала пояс, стягивающий талию.
Я плохо видела лицо лорда, у меня круги перед взором пошли. Но все же успела заметить что-то странное в синих глазах. Искорки остановили безумную пляску, растеклись по всему зрачку чернотой и… Показалось, что вся комната потемнела, зарытая огромными черными крыльями, но в секунду и те пропали во тьме. Сознание стало мутным. Откуда-то издалека потянулись непонятные слова, словно дымка, окутывающая меня.
Секунда, две, три, пока я смотрела и не могла оторваться от тьмы глаз господина. А потом внезапно и резко все вернулось на свои места.
Меня встряхнули, приводя в себя.
Я все еще стояла рядом с лордом Райеном, он придерживал мне голову и смотрел внимательно в лицо. Дурнота пропала, дышать стало намного легче.
Я моргнула.
Он помог мне выровняться и, отпустив, холодно произнес:
– В следующий раз не стоит так затягивать себя в траур. Можно и правда отправиться к праотцам.
Я, все еще тяжело дыша, выдавила:
– Спасибо.
Лорд перевел взгляд на стоящего позади меня Хайна.
– Займитесь гардеробом леди и приведите её саму в порядок, – в голосе зазвучало раздражение. – Вечером в своей комнате я хочу видеть её красивой и… в бодром состоянии.
– Вечером? – глухо прошептала я. – Но я… не готова. Мне дурно!
– Не врите, – холодом резанул господин Райен. – Вам уже не дурно. А через пару минут вы и вовсе придете в себя. Так что вечером в моей комнате. И не думайте меня больше обманывать.
Лорд Хайн схватил меня за локоть и потянул из кабинета.
– Идемте, леди Киара. Прошу вас.
Буквально вытолкал за дверь, где стояла совершенно бледная Сахли.
Хайн тяжко выдохнул и напряжённо произнес:
– Позовите мадам Гошри, модистку.
Сахли перепуганно моргнула.
– Но до вечера ей не успеют ничего сшить.
Хайн нахмурился.
– Пусть шьют как можно скорее. Чтобы к завтра все уже было. От нижнего белья до лучших платьев. И пригласите гувернанток, леди нужно привести в божеский вид. А на вечер… – задумчиво посмотрел на меня. – Поищем что-нибудь из того, что имеется.
Глава 4
Мадам Гошри оказалась женщиной средних лет. Привлекательной, несмотря на чрезвычайную стройность. С шаенскими синими глазами. Строгое лицо разбавляла полуулыбка тонких губ. Одета женщина была в узкое платье, излишне подчеркивающее худобу, но при этом хорошо подходящее её образу. Темно-синий материал платья выделял бледную кожу, делая её мраморной. Голубоватый свет хрусталиков тонкого ожерелья на шее выгодно выделял цвет глаз, отчего казалось, что те неестественно блестят. Хотя, может, так оно и было. Мое пристальное внимание было прервано строгим:
– Леди Киара, встаньте на табуретку. И будьте добры, не крутитесь сами, мы поставим вас так, как нам нужно.
Вокруг меня засуетились пятеро горничных. Под хмурыми репликами мадам Гошри меня раздели до нижнего белья, поворачивали, мерили, заставляли сгибать то локоть, то колено.
– Замечательная фигура. Посмотрите на меня, леди. Очень глубокий серый цвет глаз, их стоит лишь немного подчеркнуть черным контуром по верху века. Ресницы не будем трогать, они у вас от природы черные и длинные. Волосы нужно распустить и посильнее закрутить локоны, создадим естественность. Больше естественности. Хотя вы и так замечательны. Нужно будет только совсем немного приукрасить губы, чтобы они выглядели более полными. Зачем вы портите кожу этой непристойной белой пудрой? У вас хороший здоровый румянец. И это платье. Никогда не надевайте ничего подобного. Мы вас принарядим, и будете просто писаной красавицей.
Последней в глазах господина мне совсем не хотелось быть. Но спорить с мадам Гошри было глупо. Ко мне прикидывали самые различные по цвету и фактуре ткани, принесенные горничными.
Модистка то хмурилась, то расцветала в улыбке.
– Это не подойдет, слишком бледнит. Здесь явно не ваш цвет. А вот это подойдет для повседневного, и вот это. Ах, а вот этот прекрасен. В нем вы будете просто прекрасны. И вот этот. Вот из этого сотворим вам наряд для выхода в свет.
– А лорд еще в свет выходит? – искренне удивилась я.
– Не лорд, а господин, – поморщилась мадам Гошри. – Называйте его господин. И да, его пост предполагает присутствие на приемах.
– А какой у него пост? – При всем неоднозначном отношении к «господину» мне все же было любопытно, к кому я попала.
– Господин Астеш – генерал шаенской армии, – не без гордости произнесла мадам Горшер и на меня посмотрела. – Перестаньте крутиться. Встаньте ровно.
Ого! Генерал! То есть мне выпала честь потерять её самую на ложе генерала.
С трудом сдерживая язвительность, поинтересовалась: