Мое прекрасное искупление

Макгвайр Джейми

Томас отпустил футболку и слабой рукой дотянулся до меня, его глаза молчали. – Я люблю тебя.

Я не могла двигаться, но я могла чувствовать, как его пальцы касались моих, и они переплелись.

– Держись, – сказал он. Он нахмурился.

– Лиис?

Я хотела говорить, моргать, сделать что–то, чтобы успокоить его страх, но ничего не двигалось. Я видела панику в его глазах, когда жизнь покидала меня, но я была беспомощной.

– Лиис! – закричал он, но крик был слабым.

Уголки моих глаз

потемнели, и затем темнота полностью поглотила меня. Я погрузилась в небытие, тихое одиночество, где я могла отдохнуть и успокоиться.

Потом мир взорвался – яркий свет, приказы, бившие мне в уши и щипки на моих ладонях и руках. Странные голоса произносили мое имя.

Я моргнула.

– Томас? – мой голос заглушался кислородной маской на моем носу и рту.

– Она вернулась! – сказала женщина, стоявшая надо мной.

Бетонное ложе подо мной теперь было твердым матрасом. Комната была белой, прожектор сверху делал ее еще ярче.

Я слышала ответы о моем давлении, пульсе и насыщении кислородом, но ничего о моем соседе, моем напарнике, человеке, которого я любила.

– Лиис? – надо мной стояла женщина, заслоняя мои глаза от света. Она улыбнулась, – Добро пожаловать обратно.

Мои губы изогнулись, чтобы сформировать слова, которые я хотела сказать.

Женщина убрала волосы с моего лица, по–прежнему сжимая мешок, прикрепленный к моей кислородной маске, издававший шипящий звук у моего уха.

Слово она могла прочитать мои мысли, она кивнула в сторону позади себя.

– Он в хирургии. Он отлично справляется. Хирург сказал, он будет в полном порядке.

Я закрыла глаза, позволив слезам скатиться по моим вискам в уши.

– Твои друзья в зале ожидания – Вэл, Чарли и Джоэл.

Я посмотрела на нее и нахмурилась.

Наконец, я поняла, что Чарли и Джоэл – это Сойер и Маркс.

– Сьюзан только что ушла, чтобы сказать им, что твое состояние стабильное. Они могут вернуться чуть позже. Постарайся отдохнуть.

Мой приглушенный голос исказил мои слова.

– Что? – спросила она, поднимая маску.

– Вы не позвонили семье, правда? – сказала я, удивившись, каким слабым звучал мой собственный голос.

– Нет, пока вы не попросите об этом.

Я покачала головой, и она потянулась через кровать, надев маску полегче на мой нос и рот. Изнутри раздалось шипение.

– Глубокий вдох, пожалуйста, – сказала она, покидая поле моего зрения, проверяя оборудование возле меня, – Ты позже перейдешь наверх, но сначала доктор хочет получить твою статистику.

Я огляделась вокруг, чувствуя себя слабой. Мои глаза несколько раз моргнули, почти в замедленном темпе. Мое тело снова стало тяжелым, и я на мгновение задремала, пока не вздрогнула, проснувшись.

– Ух ты! – сказала Вэл, подпрыгнув в кресле.

Я была в другой комнате.

В этой были картины с букетами цветов на стенах.

– Где Томас? – спросила я, в моем горле было такое чувство, словно я проглотила гравий.

Вэл улыбнулась и кивнула один раз. Я посмотрела вверх и увидела Томаса, крепко спящего. Рейки были опушены, и наши койки были сдвинуты вместе. Рука Томаса накрывала мою.

– Он нажал на пару серьезных кнопочек, чтобы организовать это, – сказала Вэл. – Ты в порядке?

Я улыбнулась Вэл, но ее лицо потемнело от беспокойства.

– Я пока не знаю, – сказала я, поморщившись.

Вэл взяла кнопку вызова и нажала ее.

– Чем могу помочь? – спросил гнусавый голос.

Звук был включен так тихо, что я едва могла слышать его.

Вэл подняла пластиковый пульт повыше к ее рту, чтобы прошептать:

– Она проснулась.

– Я дам знать ее медсестре.

Вэл мягко потрепала меня по колену.

– Стефани скоро придет с твоими обезболивающими. Она была великолепна. Я думаю, она влюбилась в Томаса.

– Есть кто–нибудь? – сказал Сойер из темного угла.

– Привет, Чарли, – сказала я, используя пульт, чтобы слегка присесть.

Он и Маркс сидели на противоположной стороне комнаты.

Сойер нахмурился.

– Ты уже один раз умерла за прошлые сутки. Не заставляй меня убивать тебя снова.

Я хихикнула и задержала дыхание.

– Блин, больно. Я не могу представить, как ощущаются две. Томас, наверное, не сможет двигаться, когда проснется. – Я посмотрела на него и сжала его руку.

Он моргнул.

– Доброе утро, солнышко, – сказал Маркс.

Томас сразу посмотрел налево. Черты его лица смягчились, и появилась широкая, усталая улыбка.

– Эй, – Он притянул мою руку ко рту и поцеловал мои пальцы. Он опустил щеку на подушку.

– Привет.

– Я думал, что потерял тебя.

Я наморщила нос.

– Неа.

Сойер встал.

– Я собираюсь уходить. Рад, что вы оба в порядке. Увидимся на работе, – Он подошел ко мне, поцеловал мои волосы и вышел.

– Пока, – сказала я.

Вэл улыбнулась:

– Он обещал подписать бумаги.

– Правда? – спросила я удивленно.

Маркс усмехнулся.

– При условии, что ему останется квартира.

Я посмотрела на Вэл.

Она пожала плечами.

– Надеюсь, ты серьезно говорила о том, что хочешь соседку.

– Все равно, это только временно,– сказал Маркс, – Я собираюсь попросить ее переехать ко мне.

– Черт возьми, – усмехнулась она. Она улыбнулась мне, – Ты просто поправляйся. Я позабочусь обо всем. Все равно, это идеальное время. Тебе нужен будет кто–нибудь, чтобы помогать тебе готовить и убираться. – Маркс посмотрел на Томаса, – Ты удачливый засранец, приятель.