Мое прекрасное искупление
Шрифт:
– Могу я тоже переехать? – поддразнил Томас.
Он задержал дыхание, подвинувшись, чтобы лечь поудобнее.
Вэл поманила Маркса.
– Нам надо идти. Дадим им отдохнуть.
Маркс кивнул, вставая и хлопая по ноге Томаса.
– Держись здесь, брат. Мы будем держать оборону.
– Я боялся, что ты скажешь это, – сказал Томас. Маркс протянул руку Вэл, она взяла ее, и они вместе вышли в коридор.
– Что насчет Гроува? – спросила я Томаса, – Что нового?
Он кивнул.
– Маркс сказал, они позаботятся об этом, придерживаясь тех же линий – неудавшееся ограбление.
–
– О них тоже позаботились. Бенни понятия не имеет, что скоро Трэвис постучится в его дверь, а Тару будет думать, что он просто пропустил его проникновение. Расследование может продолжаться по плану.
Я кивнула. Томас погладил мой большой палец своим, и я посмотрела на наши руки.
– Надеюсь, все хорошо, – сказал он.
– Лучше, чем хорошо.
– Ты знаешь, что это значит, правда? – спросил он.
Я покачала головой.
– Совпадающие шрамы.
Широкая улыбка расползлась по моему лицу.
Томас притянул мою руку к своей щеке и поцеловал мое запястье. Медленно опуская наши руки на матрас, он лег, расслабившись, когда убедился, что видит меня, пока не уснул.
Томас нуждался во мне. Он делал меня счастливой и сводил с ума, и он был прав: только вместе мы имели смысл. Я отказалась от мыслей о том, что случится дальше, от анализа вероятности или логики успешных отношений, от контроля, того, не слишком ли много я чувствовала.
Я наконец–то нашла ту любовь, ради которой стоило рискнуть разбитым сердцем.
Мы должны были найти друг друга, чтобы наконец понять, что любовь невозможно контролировать. Прогнозы, предположения и запреты были иллюзиями. Моя любовь к нему была непостоянной, неуправляемой и подавляющей, но... это была любовь. Любовь была настоящей.
Эпилог
Хоть и прошли годы с того момента, когда у меня в каждой комнате лежали наполовину распакованные коробки, организованный хаос заставлял меня улыбаться. Воспоминания о переезде в мою первую квартиру в Сан–Диего – даже первые изменчивые месяцы – были хорошими, и они пронесли меня через труд обучения к моей работе в качестве нового аналитика разведывательной службы в NCAVC в Квантико. Еще шесть месяцев назад я получила работу своей мечты. Три месяца спустя меня перевели. Теперь я была одета в халат и пушистые носки и распаковывала летние платья, которые я бы носила, если бы еще была в Калифорнии. Вместо этого мне пришлось пообещать себе не настраивать обогреватель – снова – и я была уверена, что буду держаться возле пылающего камина в моей спальне. Я развязала пояс халата, позволив ему упасть, а затем подняла свое серое худи от ФБР, снимая его, чтобы почувствовать большой круглый шрам внизу живота. Вылеченная рана всегда будет напоминать мне о Томасе. Она помогала мне представлять, что он рядом, хотя его и не было. Наши совпадающие шрамы были словно ощущением того, что мы находились под одним небом – но еще лучше.
Звук автомобильного двигателя усилился, когда он пришел в движение, и фары скользнули по стенам перед тем, как погаснуть. Я прошла через гостиную и выглянула за занавеску рядом с входной дверью. В окрестностях
Темная фигура вышла из машины и схватила брезентовую сумку. Потом фары снова включились, машина отъехала назад и уехала. Я вытерла вспотевшие ладони о худи, когда тень мужчины медленно прошла к моему крыльцу. Я не ожидала его здесь еще. Я не была готова.
Он поднялся по ступенькам, но помедлил, когда достиг двери.
Я повернула замок и потянула ручку на себя.
– Все кончено?
– Все кончено, – сказал Томас, выглядя опустошенным.
Я открыла дверь шире, и Томас вошел внутрь, притянув меня в свои объятия.
Он не говорил. Он едва дышал.
С момента моего переезда мы жили по разным концам страны, и я стала привыкать скучать по нему. Но когда он уехал с Трэвисом через несколько часов после того, как остатки его вещей были отправлены в наш новый дом в Квантико, я испугалась. Эта уступка была не просто опасной. Вместе Томас и Трэвис провели обыск в офисах Бенни Карлизи, и организованная преступность в Вегасе никогда уже не будет прежней.
Судя по выражению Томаса, все прошло не слишком хорошо.
– Тебя допрашивали? – спросила я.
Он кивнул.
– Но Трэвис отказался. Он пошел прямо домой. Я беспокоюсь за него. У них с Эбби годовщина. Позвони ему завтра. Убедись, что все сделано.
– Ты хочешь поговорить об этом? – спросила я.
– Нет.
Я ждала, зная, что он всегда так говорил, прежде чем начать рассказ.
– Прикрытие Трэва было раскрыто. Бенни и его парни увели его в подвал. Я сначала запаниковал, но Сойер узнал их местонахождение. Мы слышали, как они битый час избивали Трэвиса.
– Иисусе, – сказала я, коснувшись его плеча.
– Трэвис получил кое–какую информацию, – Он невесело усмехнулся, – Бенни произнес пафосную речь и выдал ему все, думая, что Трэвис умрет.
– И? – спросила я.
– Тупой сукин сын угрожал Эбби. Он начал в подробностях рассказывать о пытках, которые она бы пережила, когда он убъет Трэвиса. Это было довольно красочно.
– Итак, Бенни мертв, – сказала я, и это было больше утверждение, чем вопрос.
– Да, – сказал Томас со вздохом.
– Годы работы, и Бенни даже не увидит, каков зал суда изнутри.
Томас нахмурился.
– Трэвис сказал, что ему жаль. У нас все еще много работы. Мик Эбернати имеет связи со многими боссами кроме Бенни. Мы можем работать над делом с этой точки.
Я нежно запустила пальцы в волосы Томаса. Он не знал, что у меня и Эбби есть секрет. Она передала бы Бюро все, что у нее было на ее отца взамен на то, что ее муж останется дома и не заработает себе проблем. Эбби согласилась передать это Трэвису на их годовщину, и он предоставит эти данные Вэл, которая была повышена до нового помощника оперативного сотрудника в Сан–Диего.