Мое сердце и другие черные дыры
Шрифт:
Роман придерживает передо мной дверь, и мы попадаем в приветственные объятия металлоискателей и четырех охранников. Впрочем, первая линия обороны преодолевается без проблем. Я подхожу к стойке.
– Ты что-то непохожа на тех, кто сюда ходит, – хмурится офицер в форме, «разбавленной» бейсболкой с надписью «Кентукки Уайлдкэтс». На его груди табличка «Джейкоб Уилсон».
Мистер Бесцеремонный Уилсон.
– Я ищу папу, – отвечаю я, судорожно нашаривая в сумочке бумажник. Наконец нахожу водительские права и
Понятия не имею насчет списка, но, кажется, сказала все как надо. Кидаю беглый взгляд на часы: на них 14:17 – время еще есть.
Джейкоб Уилсон что-то набирает на клавиатуре: компьютер у него огромный и древний, как у нас в «ТМК». Нажав еще несколько клавиш, Джейкоб хмурится, щелкает мышкой и присвистывает.
Я мысленно готовлюсь услышать, что меня в заветном списке нет. Отлично… Отец даже не собирается предоставить мне возможность встретиться лицом к лицу и узнать, что же его сломало. Не успеваю я что-либо спросить, как встревает Роман:
– Что-то не так?
– Твоего отца здесь больше нет, – сообщает Джейкоб.
– А? – непонимающе переспрашиваю я.
– Его перевели.
Я беспомощно хлопаю ресницами, потом упираюсь руками в бока. «Спокойнее, без резких движений, – говорю я себе. – Мы приехали не для того, чтобы самим сюда сесть».
– Как это?
Он разводит руками:
– Я без понятия, детка. Я знаю только то, что есть в компьютере, – а компьютер говорит, что его перевели.
Роман пододвигается ближе, хлопает ладонями по стойке и набрасывается на Джейкоба:
– А вы что, не должны оповещать семью, если переводите кого-то?
– Полегче там, – усмехается Джейкоб, – прикрути громкость, ага?
– Извините, – остывает Роман.
– Но ты прав, сынок: семью мы и правда извещаем.
Он косится на экран, сгорбившись в кресле, а потом обращается ко мне:
– Тут зарегистрирована телефонограмма некоей миссис Мельде Андервуд. И письмо ей тоже отправляли. – Нахмурившись, он всматривается в монитор. – Андервуд?
– Это моя мама.
Его бровь взлетает вверх, и я добавляю:
– Она вышла замуж второй раз.
Правый уголок губ ползет вверх – ну и ухмылка!
– Так часто бывает, когда парня упекают за решетку. Жесткое испытание.
Я бы не сказала, что в жизни отца было хотя бы одно «жесткое испытание». По мне, его жизнь была «жестким испытанием» скорее для других.
– И где же он сейчас?
– Если верить компьютеру, в психиатрической клинике Святой Анны.
В психиатрической клинике…
– А где это?
– Точно не знаю, – признается Джейкоб. – Но думаю, это в пределах штата, потому как не вижу тут никаких переводов
– А вы не могли бы подсказать, как девушке связаться с ним? – снова встревает Роман.
Не знаю, почему Роман считает, что ему нужно вмешаться, но, как ни странно, я ему благодарна. В обычной ситуации меня бы это раздражало, но сейчас я едва соображаю, что к чему. Голова занята одной мыслью: папу упрятали в дурдом.
Джейкоб печально улыбается:
– Я же сказал: он в психиатрической клинике Святой Анны. Если хотите, могу туда звякнуть и узнать: вдруг кто и подскажет, как тебе повидаться с отцом.
– Да, – бормочу я, – пожалуйста, не могли бы вы это сделать?
Он оглядывается, словно смотрит, далеко ли начальство:
– Прямо сейчас не могу – попозже. Ты бы и сама могла туда позвонить, но тебя наверняка промурыжат. Бюрократия и все такое, – он чуть заметно подмигивает мне. – Я вообще не должен все это делать, но мне хочется тебе помочь, детка.
Он вырывает клочок бумаги из блокнота и толкает его в мою сторону. Потом дает ручку.
– Вот. Напиши мне свой номер. Я поищу кого-нибудь, кто знает, как тебе увидеться с отцом. Позвоню, если найду.
Я быстро царапаю номер на ярко-золотой бумаге. Не очень-то подходящий цвет для такого случая – тому, кто закупает здесь канцелярку, стоило бы обращать внимание на такие мелочи.
– Большое вам спасибо. – Я протягиваю ему бумажку.
– Извини, больше ничем помочь не могу. Я знаю, как это бесит, когда родители скрывают от тебя что-то. – Он поправляет бейсболку. – Ты бы пообщалась на этот счет с матерью.
Я киваю. Пообщалась бы, если бы мы вообще разговаривали.
– Да, пожалуй, стоит. Спасибо вам за помощь!
– Не за что. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. – Он смотрит на меня так, будто понимает меня гораздо лучше, чем показывает. Я долго смотрю на него в ответ и наконец тяну Романа за футболку, с понурым видом мы покидаем исправительное учреждение Мак-Гриви.
За дверью Роман прикрывает глаза ладонью и смотрит вдаль, словно стоит на краю Большого каньона, а не тюремного двора.
– Мне казалось, ты им звонила.
– Ну да. Спросила про часы свиданий.
– А уточнить, здесь ли твой папа, не догадалась?
Я прикусываю щеку:
– Мне и в голову не приходило, что он может оказаться в другом месте. – Я смотрю на него, но он не оборачивается, все так же глядя в пустоту. – Слушай, ты меня в чем-то обвиняешь?
Роман возит носком кроссовки по бетону. Солнце сверкает в его волосах, делая их уже не каштановыми, а скорее русыми. Воздух кажется гуще, чем был с утра, – словно в ванной после горячего душа. Это уже не мартовская прохлада; кажется, сюда наконец пришла весна. Возможно, и клумба миссис Франклин скоро расцветет.