Моё сердце в тебе бьётся
Шрифт:
Вашу ж мать! От этой перспективы мне хотелось крушить все вокруг или сломать кому-нибудь челюсть.
Или сдохнуть…
В конце июля отец поведал, что на нашу старую квартиру нашелся покупатель. И вдруг выдал, что решил сам поехать на показ. А я будто бы воздуха свежего глотнул.
Нервы зазвенели, в голове поплыл туман, и я весь аж затрясся от мощного выброса адреналина в кровь.
– Я с тобой поеду, – не своим голосом прокаркал я тогда.
Но отец только пожал плечами и согласился.
А там уж я как коршун кружил вокруг дома, смотрел на Алёнкиных дворовых
В тачку к отцу сел, злой как сам демон преисподней. Бурлил минут двадцать на обратной дороге, а затем слова сами вырвались из меня:
– Пап, ты меня не переводи в другую школу, ладно?
– Не понял, – покосился он в мою сторону, – Никита, я насчет тебя уже с элитной частной гимназией договорился.
– Да срать я на нее хотел! – и со всей силы впечатал кулак в раскрытую ладонь.
– И на свою жизнь тоже? Что тебе даст это общеобразовательная помойка, м-м?
– Не беспокойся, поступлю я в твой МГУ, – пробурчал и зло уставился в бескрайнее голубое небо.
– Никита, в себя приди! Что за гоны вообще?
– Я сказал, не переводи. Ясно? Я не стану ходить никуда больше, кроме старой школы. Все! Точка!
И если вы думаете, что мой папаша так быстро сдался, то ошибаетесь. Но и я был не лыком шит. Мы воевали с ним до конца лета, но все же пошли на сделку. С меня стопроцентная успеваемость и дополнительные платные факультативы, которые я обязуюсь посещать. С него обещание не забирать мои документы и позволить доучиться вместе с Ней.
И только тогда, я выдохнул. А потом лег на кровать в своей комнате, блаженно прикрыл глаза и улыбнулся, впервые в жизни понимая, что счастлив просто от того, что смогу снова видеть Княжину. И может быть однажды добиться от нее улыбки в свой адрес.
Зачем? Потому что, это было единственное, чего я так отчаянно хотел в своей жизни – Алёну, и чтобы она мне улыбалась.
И любила меня.
И это мысль размазала меня в одночасье. Я даже с места подскочил, нахмурился и тупо уставился на свое отражение в огромном зеркале от пола до потолка. Но только от правды уже было не отвертеться.
Я любил ее. Все эти годы. Изо дня в день, черт возьми!
Вот только любовь моя была больной. Неправильной. Уродливой.
И ревность, что застилала мои глаза, крыла неимоверно. Все парни теперь глазели на нее с интересом, привлеченные округлившимися формами и плавными изгибами. Еще и новенький хлыщ посмел крутиться рядом с девчонкой на парадной линейке. И я поставил себе за цель, что, либо рядом с ней буду я, либо там не будет никого.
Но если донести суть до мужской половины класса у меня получилось весьма быстро, то новенький Антошка все никак не хотел понимать простой истины – Княжина моя и не надо тянуть к ней свои грабарки!
Но когда он пригласил ее на свидание, меня окончательно бомбануло. В театр, мать-перемать! И она согласилась. И это обстоятельство придавило меня железобетонной плитой отчаяния. Я хватался за волосы, рычал и крутил в голове самую жуткую на свете мысль – все пропало.
И
Сложно сказать, чтобы я с ним сделал, если бы нас не растащили прохожие.
Но уже на следующий день я наступил себе на горло и решил, что приглашу Алёну в театр тоже, а потом и признаюсь ей, что люблю ее, что одержим и готов на что угодно, только бы хоть как-то уже начать с ней общаться.
Пусть не пара. Хрен с ним! Но, хотя бы не топиться ежедневно в ее ненависти.
Вот только все мои планы пошли прахом. Ведь несмотря на то, что она была моим жизненным ориентиром, я для нее навсегда остался жалким куском дерьма, что вечно третирует ее. Но даже не это растоптало меня, а вид Алены и Антона, которые сидели в кафе, ели пиццу и мило беседовали.
Страшная картинка. Просто на хрен хоррор какой-то.
Не знаю, чтобы я тогда накуролесил, если бы рядом не было Решетова и всей мой хоккейной команды. И да, ребята немного осадили мой пыл, спасибо им за это. Но только немного. Как итог, Карташова я все равно скрутил и запер в мужском туалете, утрамбовывая в его голову правильные мысли:
– Княжина принадлежит мне, Антошка. Ну что же ты такой тупой, а?
Но эти двое, вопреки всему, продолжали общение, а я ежедневно сходил с ума от страха, что она уже давным-давно по уши влюбилась в этого новенького. Это мысли были до такой степени жуткими, что я бежал от них, сломя голову. Но толку не было. Никакого.
Одно дело – тебя не любят и совсем другое, когда любят не тебя.
Но, неожиданно, помощь пришла оттуда, откуда я ее совсем не ждал.
Мамаша Антошки. Мне хватило одной встречи с ней в кабинете директора, чтобы понять, что она за человек. Не чета своему сыну, если уж по-чесноку. Она была реальная истеричка. И слабая духом. Вот тогда-то и началось все веселье. Дрались мы с Карташовым теперь на регулярной основе, но преследовал я только одну цель. Не выбить из парня последние мозги. Нет! Довести его мамку до «ручки» – вот, что мне было нужно.
И я добился своего. Его перевели в другую школу, а потом счастливая семья любителей клубневых переехала к черту на рога. Я тогда чуть от счастья Богу душу не отдал. Отвечаю!
А вот Алёна моя грустила так, что было больно на нее смотреть. Но цель оправдывает средства – эти слова были моим жизненным кредо.
Знал бы я только, что все наши сложности еще только впереди…
25.2
POV Никита
Для меня Алёна всегда была пределом мечтаний, я видел ее красоту, ее свет и ее абсолютную исключительность. Но в девятый класс она пришла такой, что это увидели все и другие мальчики, в частности. Стройные ноги, грудь налитая, попка от которой можно было впасть в транс и больше никогда из него не выйти…она превратилась в прекрасную, умопомрачительную куклу, с которой хотел играть каждый.