Мое собачье дело
Шрифт:
Сначала он повел ее в кино, где одной лапой смело держал за руку, в помыслах своих не забывая про Цугун, разминая его, нежно постукивая по подлокотнику соседнего кресла. И даже сидя потом в уютном дорогом кафе, где он прикармливал ее заморскими суши, сдобренными непонятным для него зеленым месивом, он не на минуту не забывал про свой Цугун. Потом он привел ее к себе. Она, как водится, приняла душ и, не брезгуя его лохматостью (а ей такие нравились), прильнула, нежно впившись в его клыкастую морду. И тут Чепуха начал применять свои тайные знания, но, как она сказала ему спустя некоторое время, у каждого такое случается, может, это
– Это потому, что пес по кличке Чепуха не был овчаркой, – спокойно парировал Икар и, философски выдержав паузу, добавил: – Сто процентов какая-нибудь выпендрежная чихуахуа.
На следующее утро пес очнулся. Открыв болезненные глаза, он действительно узрел свет и ангела во плоти. Правда, не совсем неземной, а самый обыкновенный Ларионов светил ему фонариком в глаза и дышал перегаром в морду.
– Что, скотинка, плохо тебе? – сочувствующе шептал дрессировщик, наливая в миску разбавленного теплой водой красного винца. – Но я тебе скажу, парень, дрессировщик я все-таки от бога. Ты думаешь, откуда это спасительное счастье у меня? Утром пошел на бывшее твое место работы, авиационные склады. Открываю заслонку и зову этого поганца. Вампир подошел, рычит, паскуда. Но ты же не знаешь, что у него за проблемы? Тогда слушай.
Икар лакал теплое пойло и понимающе махал хвостом.
– Когда маленькому Вампиру и его сестре Вампе было по четыре месяца, они совершили дерзкий побег: проделав дыру в сетчатой загородке, свинтили на ближайшую строительную базу. Шлялись там, приставали к строителям, короче, искали приключения на свою мохнатую попочку. И нашли. Вампир сунул свой любопытный нос под колесо трактора. Тот ему на нос и наехал, вернее, на морду. Спасла грязь: голову щенку сильно вдавило в толстый слой глинозема. Но мордочку-то все равно сплющило. Нет, его, конечно, отвезли в ветеринарный институт и поправили. Но вот теперь, особенно осенью и весной, у Вампира обостряется гайморит. Да и зрение у него тогда сильно упало. А вытекает это вот во что: приближается к нему проводник или дрессировщик, а он не только его плохо видит, но еще и не чует, свой это или чужой. Получается, что кроме как на слух полагаться ему не на что? Не совсем так, братан! Я открыл окошечко и кричу: «Вампир, ко мне!» А он подлетел и как схватит меня за руку. Попробовал на вкус – вроде свой. Выплюнул и говорит: «Прости меня, дядя Коля, вот тебе за нанесенный ущерб два пакетика винишка».
Икар подошел к дрессировщику и искренне лизнул его в нос. Ларионов вытер лицо рукавом и обнял Икара за шею.
– Ты не думай, что я тебя задарма похмеляю, – прошептал Николай, застегивая ошейник. – Ты у меня в особых товарищах не значишься. Я еще тебе бедро и горло припомню, засранец. Пойдешь сейчас со мной и будешь помогать, понял?! Работаем по старой проверенной схеме!
Через тридцать минут дрессировщик с немецкой овчаркой стояли у двери частной пекарни. Она располагалась сразу за строительными базами у трассы. Николай посадил Икара в нескольких метрах от крыльца, за углом здания. А сам уверенно позвонил. Дверь открыла Ольга. Когда-то Ларионов прожил у нее четыре дня. Это был его собственный антирекорд.
– Какие люди
– Олюнь, не нагнетай. Некрасиво это, неинтеллигентно. Лучше скажи вот что, у вас новая заведующая?
– Ну…
– Познакомиться желаю, – Коля застенчиво улыбнулся и опустил как будто стыдливые глаза.
– Догулялись кулики – нет ни хлеба, ни муки, – выпалила Оля и, оттолкнув Николая, попыталась закрыть дверь.
– Неинтеллигентно вы мыслите, – сопротивлялся ради своего счастья Ларионов.
Услышав потасовку, вышла та, ради кого он и приперся: новая заведующая пекарней Ирина Андреевна. Женщина с пышными формами и шапкой каштановой «химии» на голове.
– Да мне только водички попить! – выкрикнул дрессировщик, увидев объект вожделения.
– Оленька, на самом-то деле, что тут такого? Человек воды просит.
– Вы просто даже не подозреваете, что это за личность! – буквально орала Ольга. – У него там за углом козырь припасен. Он и меня так заманил в свои паучьи сети, и Маринку, и Клавдию Ивановну с проходной стройкомбината.
– Козырь? – непонимающе спросила заведующая.
– Это же Коля Чепуха, у него, Ирина Андреевна, там псина ученая сидит. Давай, Николя, покажи представление, а мы посмотрим.
Оля встала, скрестив руки на груди.
Ларионов отошел в сторону, поправил пятерней упрямую челку и жалобно начал читать Лермонтова. Взгляд он устремил в бесконечную сумрачную даль, которая находилась где-то над крышей пекарни.
«Нет, я не Байрон, я другой,
Ещё неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой…»
И все было бы трагично и камерно, если бы не задуманный Николаем фокус. Как только он начал читать стихи, из-за угла выдвинулся Икар. Он подполз к ногам дрессировщика и, приподнявшись, принял позу зайчика. В пасти он держал одинокую багровую розу.
– Глаза бы мои не смотрели на это творчество, – Ольга брезгливо сплюнула и удалилась. А вот на новую заведующую номер произвел неизгладимое впечатление. Она начала подпрыгивать на месте, хлопая в ладоши, ее «химия» пружинила в такт. Икар подошел к ней, передавая цветок. И она… кинулась на тощую грудь Николая Ларионова.
– Это судьба, – прошептал ей на ухо Коля, приобняв за талию. – Посадим же твой пылающий самолет одиночества на мой запасной аэродром чувственности!
– А где герой представления? – утирая слезы радости, прошептала в ответ Ира. – Познакомь нас.
Ларионов огляделся, Икара рядом не было. Но уже через мгновение он понял, где его искать. У проходной строительного комбината раздался истошный крик. Коля одарил возлюбленную поцелуем и побежал на звук. Орал молоденький сержант, водитель новенького служебного BMW.
Когда дрессировщик прибыл на место преступления, он увидел следующее. На переднем сиденье пассажира примостился Икар. Оборону он занял надежную, огрызаясь на возгласы вояки рыком и оскаленной пастью.
– Твой? – зло выкрикнул сержант, зыркая глазами. – Забирай его нахрен. Сейчас мой полковник спустится из конторы, и нам всем кирдык. Я только вчера чехлы из чистки забрал.
– Упс, – констатировал дрессировщик, – боюсь, что малой кровью мы не отделаемся.
– Давай не выеживайся, тебе говорят, – негодовал сержант, – забирай своего волкодава, вытаскивай его за шкирку из машины.