Мое тело – Босфор
Шрифт:
Иногда на пляж она надевает безумные круглые очки с голографическими надписями, а с ее груди на вас пялится еще одна пара нарисованных совершенно сумасшедших глаз. От своих любимых она требует всего на свете, хотя получает не очень-то много. Зато ради своих подруг готова на все. Унизиться, промолчать о том, что болит голова, притвориться пьяной, глупой, сытой, какой угодно, прилететь по первому зову, забыть о своих желаниях,– ради того, чтобы выручить друга - все это норма ее жизни.
Иа –
Мы познакомились в баре с розовым кадиллаком на крыше. Маугли поначалу радовался, что я нашла себе новых подруг. Подумал, что теперь мне будет с кем поговорить, хотя я и не думала скучать.
Увидев меня, сестры поспорили: русская я или турчанка? Или немка?
– Неплохо танцует, значит русская.
– В майке Happy Girl, значит, здесь работает. Турчанка! И глаза карие!
Спустя десять минут мы сидели за столиком и пили за знакомство.
Я интересуюсь у Иа:
– А почему ты называешь своего «морем»? Он же вроде Deniz?
– Как почему? Во-первых, deniz – это по-турецки «море». А во-вторых - чтобы он не нервничал, когда мы про него говорим. Если что услышит, так мы просто море обсуждаем. Да и в Москве никто не понимает, о чем мы говорим.
Без кличек нам никак не обойтись.
ххх
Маугли высылают к нам за столик чтобы мы не заскучали. Он развлекает нас и следит за тем, чтобы его любимая не потребляла алкоголь.
– Ашкым беним, моя дорогая! Что тебе принести? Чай, кола? Мы должны сделать ребенка!
Новые посетители требуют выпивки, и Маугли срывается с места, чтобы обслужить их.
Он вышагивает с подносом, словно знаменитый актер по звездной дорожке, под бликами зеркального шара, с прямой спиной и ослепительной улыбкой. Он красив как бог, и мы дружно любуемся им. Наш Маугли, с любовью
Тайком от Маугли сестры наливают мне еще пива в банку из под Coca-cola.
ххх
В одно прекрасное утро я обнаруживаю вшей в голове у своего бога.
Сентябрь. Мы покупаем билеты и договариваемся с Доаном, владельцем апарта, чтобы он снова встретил нас в аэропорту. Дома я оставляю водительские права, красные дипломы, пропуск с телебашней и прочие улики личной независимости. Все это мне временно не пригодится. Турецкому миру наплевать на наши таланты, он требует предоставить ему тело и душу в чистом виде без примесей урбанизации. Надо тщательно замаскировать свою способность к самостоятельной жизни – как хорошо, когда тобой распоряжается восточный хозяин!
В аэропорту случается непредвиденное.
Кроме Доана в толпе встречающих мы вдруг замечаем до боли знакомое лицо. Маугли! Родной! Что это за бандана у тебя на голове? Он радостно обнимает и целует нас, и мы еще никак не поймем, что в нем изменилось. Он виновато снимает свою повязку. Лысый!!!
Я не могу прийти в себя. Мой красивый мальчик с длинными шелковыми локонами – лысый?
– Предлагаю теперь называть его не Маугли, а Ленин, - шепчет мне на ухо Иа.
Если бы сейчас нас запихали обратно в самолет, я расстроилась бы меньше.
– Чего ты удивляешься? Ты же сама нашла у меня в голове какую-то гадость!
– Ну да, только я привезла тебе хорошее лекарство. Волосы можно было и оставить. Ладно, проехали. Так откуда ты узнал, во сколько мы прилетаем? Я же тебе не говорила.
Вместо ответа он сладко целует меня, и я забываю, в какой части света я нахожусь.
ххх
Каждую ночь мы проводим в своем родном доме Happy Girl. Втроем мы немножко требовательней, чем в розницу. Однообразные вечера понемногу приедаются, и мы приходим на дискотеку все позже и позже.
– Вы где были?, - набрасывается на нас Маугли. Он уже работает в «Черной лошади», но приходит сюда как в родительский дом.