Мое темное желание

Шэн Л. Дж.

Мои пальцы переместились с ее волос, а руки обхватили ее нежное горло. Я наклонил ее голову, целуя ее шею.

Она была такой хрупкой в моих руках, выгибаясь бедрами навстречу моему твердому члену. Я дрожал от предвкушения, готовый трахнуть ее сквозь стену и в другое измерение, я был так возбужден.

Ее рот нашел мой, и мы снова поцеловались так, будто от этого зависела наша жизнь.

— Одежда. — Она вцепилась когтями в мою рубашку, тяжело дыша. — Она нам не нужна.

Я был с ней полностью согласен. Она начала рвать мою рубашку на пуговицах, когда

дверь внизу распахнулась и хлопнула о стену.

— Я вернулась.

Регина вернулась.

Отлично.

В одно мгновение Осьми оттолкнула меня.

Я попятился назад, расстроенный, возбужденный и чертовски напряженный.

— Мы не можем этого сделать. — Фэр вытерла распухшие, покрытые синяками губы. — Никто не должен знать, что я кручусь с помолвленным мужчиной.

— Помолвка — это чушь, — напомнил я ей.

Эйлин только вчера сообщила мне, что хотела бы вернуться в Нью-Йорк, как только позволит наш график.

— Нет, твои отношения — это чушь. А вот помолвка — вполне реальна.

Она была права.

Я уставился на нее, расстроенный и раздраженный. Хриплые голоса внизу не оставляли места для сомнений — Табита ввела Регину в курс дела.

Фэрроу потерла лицо и зарычала.

— Чего ты хочешь, Зак?

Я хочу еще немного понежиться в твоем тепле, чтобы, вернувшись в свою холодную, оцепеневшую жизнь, не замерзнуть.

— Я хочу, чтобы мы выполняли обещания друг друга. — Я поцеловал ее в макушку, на мгновение остановившись, чтобы дать возможность тайному аромату ее тела проникнуть в мой организм. — Исправь меня, Фэрроу.

Каждая секунда, когда она приближалась к тому, чтобы освободиться от Веры и сводных сестер, еще больше отдаляла нас друг от друга. В тот момент, когда я буду ей больше не нужен, она уйдет.

И что с того, что она уйдет?

Я вернусь к своему мирному, спокойному существованию.

Структурированное, безжалостное и одинокое.

Безжизненное.

43

ФЭРРОУ

Фэрроу:

У нас прорыв в отношении завещания отца.

Фэрроу:

Я точно смогу оспорить его.

Фэрроу:

Ари?

Фэрроу:

Ты там?

Фэрроу:

Ты уволена как мой лучший друг.

Фэрроу:

Ладно,

нет.

Фэрроу:

Но вернись.

Ты мне нужна.

44

ФЭРРОУ

Через два дня после своего дня рождения я вернулась к мытью унитазов и протиранию окон.

Мои колени скребли по кафелю ванной комнаты в гостевой комнате Зака, когда я заливала отбеливатель в унитаз, которым никто не пользовался по меньшей мере десять лет. Химия жгла мне нос и жгли глаза.

Зак бродил по дому, словно взбесившийся фантом, лаял приказы и отбрасывал мрачную, грозную тень на Натали и остальных сотрудников.

С утра он не делал никакой работы, вместо этого заглядывал в разные комнаты, между которыми я порхала, и требовал рассказать, что я хочу съесть на обед, какие у меня планы на послерабочее время и можно ли провести время вместе.

Я полагала, что "провести время вместе" — это код для того, чтобы тереться гениталиями до тех пор, пока не вспыхнет огонь.

К своему стыду я не находила такую перспективу слишком пугающей. Да, он был помолвлен, но я читала толстый контракт с Эйлин на его столе.

Ни один из них не хотел жить в одной комнате, прикасаться друг к другу или даже сожительствовать в одном штате. Я даже была посвящена в их разговоры.

Они были похожи на престарелых братьев и сестер, которые с трудом терпят друг друга из-за взаимного интереса к разделу жирного наследства.

И все же что-то елозило в моих внутренних органах, пожирая меня изнутри и снаружи, по одному кусочку за раз.

Я поменяла отбеливатель на пчелиный воск и чистящие салфетки и перешла к деревянным шкафам.

Позади меня со скрипом открылась дверь. Я вытерла локтем вспотевший лоб, не удосужившись взглянуть на незваного гостя.

— Я уже говорила тебе… Я хочу на обед сырные шарики с макаронами и бургер. — Я вздохнула. — Да, я знаю, что мне не пять. Нет, я не хочу…

— Поднимай свою задницу, Золушка. Мы уходим отсюда.

Я повернула голову и увидела, что в дверном проеме стоит Даллас, одетая в огромное пальто из искусственного леопарда, розовую ковбойскую шляпу, солнцезащитные очки с бриллиантами и макияж, достаточный для того, чтобы перекрасить Сикстинскую капеллу.

Она выглядела… не в себе.

Но при этом была чертовски очаровательна.

Я все еще стояла на коленях, стараясь не получить эпилептический приступ от одного только ее вида.

— Что ты здесь делаешь?

— Мы будем праздновать твой день рождения, глупышка. — Даллас сорвала очки с глаз, ухмыляясь мне. — Извини, что у меня ушло больше дня на организацию. Я выправляла перегибы. — Она протиснулась внутрь, защищая нос (и ребенка) от испарений сжатыми пальцами. — Пойдем. Наш рейс вылетает через тридцать минут.