Мое темное желание
Шрифт:
— Фрэнки, кредитные карты — это не коктейльное платье. Ты не можешь их одолжить.
— Конечно, могу. Как, по-твоему, я финансировала свою жизнь последние три недели?
К тому времени, когда мы добрались до Бродвея, чтобы попасть на шоу, мы были не приятно пьяны — мы были совершенно пьяны.
— Что мы смотрим? — Я икнула, покачиваясь в объятиях Даллас.
Пока мы напивались, она пила безалкогольную "Маргариту", периодически поглядывая на свои коктейли и шипя: "Как иронично, что беременным женщинам можно пить только безалкогольные
— Золушку. — Фрэнки покрутилась вокруг себя, ее платье в стиле 50-х распустилось, как цветок. — Это ограниченный четырехнедельный показ. Разве это не здорово?
Разве это не соответствует мне? — поправила я себя.
Как бы я ни старалась убежать от сравнения, оно всегда возвращалось ко мне бумерангом.
Ари оттащила меня от Даллас, чтобы убедиться, что я не раздавлю ее, и, перекинув мою руку через плечо, повела меня в зал. Зрители входили и выходили из здания.
Мы нашли свои места и опустились на них в приступах необъяснимого хихиканья. Фрэнки и Ари даже достали из дизайнерской сумки маленькую тиару и водрузили ее мне на голову.
Шоу было невероятным. Большую его часть мне приходилось удерживать себя от слез.
А когда мы скрылись в колючей ночи ранней зимы, я думала только о том, что Даллас была права.
Иногда для того, чтобы получить счастливый конец, нужно написать свою собственную историю.
— Итак… — Ари прижалась своим плечом к моему, намеренно идя быстрее сестер Таунсенд, чтобы не потерять их из виду. — Что происходит с Заком?
— Мы дурачимся, пока он помолвлен. — Мне едва хватило сил, чтобы передернуть плечами. — Так что, знаешь ли, все довольно запущено.
— Даллас говорит, что он твой щенок. — Ари проверила мое лицо. — Что он ходит за тобой по пятам и закалывает любого, кто осмелится подойти к тебе.
— Ха.
— Значит ли это, что он немного писается каждый раз, когда видит тебя?
— Надеюсь, что нет. Я также отвечаю за его стирку.
Я понятия не имела, куда мы едем, и начинала понимать, что это неважно.
Рано или поздно из воздуха появится лимузин, который доставит нас в бутик-аэропорт, откуда мы улетим домой на роскошном самолете, похожем на манхэттенскую холостяцкую берлогу.
Такова была реальность Даллас Косты, самой очарованной девушки во всей Америке.
— Он хочет меня, — призналась я, чувствуя, как горло сжимает невидимый клубок беспокойства. — Но еще больше он хочет угодить своей матери. Здесь нет выбора.
Но у него есть сердце и душа, и это меня пугало.
Я не сказала своей лучшей подруге, почему Закари Сан был так очарован мной.
Что что-то сделало его язычником, боящимся людей.
Что я — его единственный шанс на спасение, хотя я понятия не имела, что сделало его таким.
— А если бы он хотел тебя больше, чем угодить матери? — Ари обхватила меня за локоть. — Что бы ты сделала?
Мы остановились на пешеходном переходе, к нам присоединились Даллас и Фрэнки. Я
Наконец я сказала:
— Если я позволю себе надеяться, я позволю себе сломаться. А у меня никогда не было такой привилегии.
Перед нами проехал лимузин, дважды припарковался и остановился у наших ног. Водитель выскользнул и открыл перед нами дверь.
Я проскользнула внутрь, зная, что не сказала Ари всей правды.
Потому что часть меня уже раскололась.
И с каждым днем Зак все больше распахивал эту трещину.
46
ФЭРРОУ
В моем подвыпившем состоянии усадьба Сан напоминала пряничный домик.
Снег на подоконниках вихрился, словно густая глазурь. Я покачивалась взад-вперед на каблуках Даллас и вздрогнула, когда за мной захлопнулась дверь лимузина.
Глупая пластмассовая диадема слетела с моей головы. Я нагнулась, чтобы поднять ее, и тут же споткнулась, когда Натали выскочила из лимузина, прижимая к груди папки.
— О. — Ее губы изогнулись. — Ты вернулась.
Как всегда, она выглядела безупречно собранной и безумно несчастной.
Я вернула диадему на голову и перекинула через плечо сумку, которую мне подарила Даллас.
— Похоже, ты разочарована.
Натали не давала мне покоя с первой смены. Обычно я не обращала на это внимания, даже когда она случайно и привычно проливала свои напитки, чтобы я их убирала.
— Я разочарована. — Она повернулась, следуя за мной в дом. — До того как ты появилась, мы начали узнавать друг друга.
Я бросила рюкзак у лестницы и направилась на кухню за стаканом воды, слушая ее лишь наполовину.
Она тенью следовала за мной, неловко наступая на пятки.
— У нас что-то получалось, пока ты не спутала его со своим… своим…
Она втянула воздух, окинув меня взглядом, пытаясь понять, что Зак во мне нашел.
Ух ты. Дежавю.
— Тебя тоже воспитывала Констанс? — Я скинула туфли на каблуках в прихожей, мозг немного затуманился, но я смутно помнила, что Зак не любил обувь в доме.
Натали проигнорировала меня, топая ногами у входа в кухню и жестикулируя вверх и вниз по моему телу.
— Я даже не знаю, что он нашел в тебе.
Я взяла высокий стакан из посудомоечной машины и наполнила его водой из-под крана, поднеся ободок к губам.
— Очень зрело.
— Тебе нужно включить голову. Он помолвлен. Она никогда не позволит ему удержать тебя рядом.
Ха.
Если бы только Натали знала, что ни я, ни Зак не планировали часто встречаться друг с другом в ближайшие несколько недель. Не то чтобы это имело большое значение для Эйлин.