Мое темное желание
Шрифт:
47
ЗАК
Prius ехал по усаженным деревьями улицам Потомака, отгоняя дождь от лобового стекла.
Он казался таким легким. Таким невесомым на фоне природы.
Смертельная ловушка.
Я вцепился в подлокотник, впиваясь в него ногтями, пока не разорвал
Его кровь.
Его лицо.
Запах горелой плоти.
Воспоминания лились на меня дождем, как и всегда. Но отказать Фэрроу в этой просьбе означало продолжить наш прежний спор, а я не хотел рисковать.
Значит… ты предпочитаешь рискнуть погибнуть в этой смертельной ловушке?
Не самое лучшее проявление логики, но я быстро обнаружил, что логики не существует, когда речь идет о Фэрроу Баллантайн.
Я еще раз проверил ремень безопасности, наполовину ожидая, что он порвется, если я слишком сильно дерну.
— Ты всегда ведешь машину как маньяк, только что перебравший четыре килограмма кокса?
Она продолжала мчаться к окраине города.
— Я еду за чертой города.
Мне захотелось всадить в нее нож и одновременно поцеловать.
Мы оба капали водой на ее сиденья, наша одежда отяжелела и прилипла к телу.
— Куда мы едем?
— Увидишь.
— Нет, ты должна мне сказать, — огрызнулся я. Затем, осознав, что снова веду себя как мудак, я прочистил горло. — Мне нужен хоть какой-то контроль над ситуацией. Это меня раздражает.
Она поджала губы, обдумывая сказанное.
— Я отведу тебя в свое убежище. Я приезжала туда каждый раз, когда возвращалась домой из Сеула. Все лето я проводила взаперти в домике на дереве, который построила для себя.
Я поверил ей. Поверил, что эта женщина построила для себя целый форт, потому что жизнь не дала ей собственного королевства.
Я уставился на капли на крыше машины, радуясь тому, что отвлекся.
— Где?
— На тропе Золотой шахты.
— Отличное место, чтобы прятать тела.
— Держала варианты открытыми. — Она пожала плечами, положив запястье на руль, и ускорилась, не обращая внимания на стук дождя. — Я жила с Верой, Региной и Табби.
— Твоему отцу следовало бы с ней развестись.
А еще лучше — бросить ее, как только он увидел, что Фэрроу нежелательна в этом доме. Я втайне питал к этому человеку довольно поганые чувства.
Теперь он мертв, но не настолько, чтобы искупить вину за то, как он обошелся со своей дочерью.
Фэр закусила нижнюю губу, обдумывая мои слова.
— Он был похож на меня. Он очень хотел иметь семью, во что бы то ни стало. И… я думаю, это ослепило его. Возможность быть
Машина с грохотом остановилась. Фэрроу нажала на ручной тормоз перед знаком, запрещающим парковку.
Я схватился за ручку двери, подавляя рык. Вокруг было пустынно, Приус был единственной машиной в кромешной тьме.
Я смотрел на ее профиль, пока мой пульс приходил в норму. Как слиплись ее ресницы от дождя.
Мой телефон жужжал в кармане, сообщение за сообщением. Без сомнения, от Эйлин.
Я не мог заставить себя беспокоиться. Для женщины, которая утверждала, что ей не нужны романтические отношения, она слишком часто искала меня, чтобы мне это нравилось.
Фэрроу повернулась ко мне лицом.
— Посмотри на себя.
Она взяла мои руки в свои. Мои руки тряслись так сильно, что ударялись о центральную консоль и сиденье.
По шее поползло тепло, согревая щеки и уши. Я был смущен, и напуган, и взбешен, и жив. Настолько живой, что задыхался от избытка кислорода.
Никогда раньше я не выходил так далеко из зоны комфорта. Для меня войти в незащищенную машину было равносильно прыжку с самолета без парашюта.
А войти в нее под дождем? С таким же успехом можно было попросить меня сначала перерезать себе вены.
— Кто тебя обидел? — Она смотрела на меня ангельскими глазами, которые видели добро там, где его не было. — Кто сделал это с тобой? Почему ты такой?
Я уставился на деревья впереди, наблюдая, как они раскачиваются, словно молящиеся на бдении.
— Я не из тех, кто говорит о своих чувствах.
— А я не из тех, кто трахается с боссом. — Она сжала мою руку, успокаивая меня по-своему. — Мы оба не в своей тарелке. Давай поговорим.
И в этот момент, когда мне казалось, что лес поглотит мой секрет и унесет его в могилу, я решил совершить тактическую ошибку, но только ради того, чтобы угодить этой женщине.
Я передвинул не тот камень.
— Когда мне было 12, мы с папой забрали его подарок для мамы на годовщину. Кулон.
Ее глаза расширились.
— Другой кулон в наборе.
Я кивнул.
— Когда мы возвращались, грузовик врезался в нашу машину и перевернул ее. Папа закрыл меня своим телом и умер.
Я — единственное солнце в мире, которое приносит тьму.
— Зак…
Я перебил ее, произнося четкие, ровные гласные.
— Но у него не было привилегии умереть мгновенно. Грабли пронзили его тело, превратив его смерть в медленное и мучительное испытание. Все это время он наблюдал за мной, его глаза становились все более красными, а лицо — все более синим.