Мое волшебное чудовище
Шрифт:
Это что у тебя, Кант?! – спросил он, выхватив у меня книгу и тут же забросив ее в кусты.
Надо выпить, мужики! – весело поглядел на нас Леллямер.
Ты как?! – спросил он у Ивана Матвеевича.
С друзьями я завсегда обязательно! – неожиданно бодро откликнулся Иван Матвеевич.
А ты?! – смерил меня подозрительным взглядом Леллямер.
Да, там Клара, одна в бассейне плавает, – начал оправдываться я.
И пусть плавает, авось, никуда от тебя не уплывет?! – хихикнул Леллямер.
И я тоже согласился
Друзья, куда стремитесь вы, когда ваш друг сгорает от любви, – запел оперным басом Иван Матвеевич, на ходу срывая кусты сирени и бросая нам под ноги.
Ну, что ж, гори, наш незабвенный друг, а мы идем разбавить свой досуг, – тоненьким голоском еле вытянул ноту «ля» Леллямер.
От умиления Иван Матвеевич даже прослезился, он как и Леллямер очень любил изъясняться стихами.
Иван Матвеевич, ты в поэзии как кол, которым потчуют везде прекрасный пол, – продолжал петь Леллямер.
И ты, мой дорогой, как будто палка, которой пользовать себя ни сколь не жалко, – задушевным басом, прикрыв глаза, пропел Иван Матвеевич, а на последнем слове внезапно подпрыгнул и ухватившись за шею Леллямера, стал раскачиваться в разные стороны.
Черт! Шею же сломаешь! – сразу же перешел на обычный разговор Леллямер.
А все-таки Кант прав! – торжественно провозгласил Иван Матвеевич, отпуская Леллямера. – Тело никогда не позволит разуму возвыситься над собой.
Еще немного, Матвеич, и ты свихнешься от этой философии, – усмехнулся Леллямер, с болезненной гримасой дотрагиваясь до шеи.
Больше не буду, – пробормотал Иван Матвеевич.
Ну, то-то, пойдем скорее, а то всю водку распродадут! – весело крикнул Леллямер и мы пошли.
Буквально через несколько минут нам повстречался Юрий Владимирович Пончаков. Эскулап был явно не в духе, потому что его очки в золотой оправе запотели от слез.
Доктор, да что это с вами?! – удивленно воскликнул я.
Все зло только от женщин, – грустно вздохнул Юрий Владимирович.
Жена, что ли?! – прошептал Иван Матвеевич, ближе подойдя к Юрию Владимировичу.
Она самая, – еще глубже вздохнул Юрий Владимирович.
Так гони ее в шею, – с улыбкой шепнул Иван Матвеевич.
Она сама меня куда хочешь, загонит, – тоже перешел на шепот Юрий Владимирович.
Загонит или не загонит, ты сам случайно не загнись, – опять тоненьким голоском пропел Леллямер, сорвав с клумбы желтые гвоздики и размахивая ими как дирижерской палочкой, но я наступил ему на ногу и Леллямер смущенно замолчал.
А может быть и я с ней поговорю, – неожиданно проговорил Иван Матвеевич.
Нет, ни в коем случае, – замотал головой Юрий Владимирович, и в тот же миг его глаза испуганно заморгали, потому что из-за дерева вышла симпатичная, двухметрового роста брюнетка в спортивном костюме.
Ну,
Иван Матвеевич сразу весь съежился, как-то неестественно сгорбился и вытянул к земле свою шею.
Мадам, позвольте вам вручить гвоздички, в прелестный час, когда воркуют птички, – Леллямер протянул жене Юрия Владимировича букет желтых гвоздик, но тут же охнул, оседая.
Я едва успел заметить, как правая нога жены Юрия Владимировича промелькнула между ног несчастного Леллямера.
Ну, Галатея, ну ты же всем моим приятелям жизненно необходимые органы перепортишь! – залился краской Юрий Владимирович.
Хорошо, больше не буду, – хитро улыбнулась Галатея, – но чтоб через два часа был уже дома!
Хорошо, хорошо, – закивал головой Юрий Владимирович и несколько сконфуженный отправился с нами за водкой.
Это не жена, а амазонка какая-то, – шептал по дороге перепуганный Иван Матвеевич.
Да уж, Юрий Владимирович, – поддержал Ивана Матвеевича Леллямер, – вы бы уж провели с ней курс самой элементарной этики!
А может курс молодого бойца?! – пошутил Юрий Владимирович и все дружно рассмеялись.
А потом мы купили водку в магазине и все вместе пили ее на лавочке возле нашего особняка, закусывая свежей майской крапивой. Крапива обжигала, впиваясь своими невидимыми иглами нам в десны и в нёбо, но нам все равно было хорошо, мы ощущали себя счастливыми, потому что были вместе, и потому что никто никому не капал на мозги. За горизонтом уже садилось солнце, но очарованные цветением трав и деревьев, мы пели все вместе как весенние птицы.
И даже моя Клара стала тихо подпевать нам с балкона.
Так однажды вечером, затянув со всеми «Рябину кудрявую», я вдруг всего лишь на одно крохотное мгновенье ощутил глубину и бесконечную перспективу нашего подлинного счастья…
Таким образом, перспектива нашего подлинного счастья в моей голове сложилась из нескольких моментов бытия:
Когда мы все вместе.
Когда мы ищем и уверены в том, что найдем Иду.
Когда никто никому не капает на мозги.
Когда всех объединяет одно священнодействие: любовь и дружба как водка и песня.
И 5. Когда все объединены ожиданием подлинного счастья (ибо счастье чаще всего спрятано в самом ожидании).
И 6. Когда в ожидании есть предчувствие самого бессмертия, даже если ты в него и не веришь…
Глава 27
Индеец Джо.
история Иды глазами
олигофрена-эксцентрика
Ой, Тихон, ты раскрыл во мне такие глубины, о которых я в себе даже не подозревала! – говорила моя Рыжуха, обнимая меня в постельке.