Мое время
Шрифт:
– Девочки, угостите чаем, - будут забегать к нам москвички.
– Девчонки, как насчёт чайку, - будут заглядывать к нам сахалинянки и фыркать, - ну, эти москвички!...
А по всем углам у нас будут жить кошки и собаки, - дамы ведь обычно жалеют бездомных животных, а девать их куда?
– Девочки, пусть пока у вас побудет, потом я обязательно заберу в Москву. Настоящая японская кошечка, видите, хвост какой!
Но это позже.
А в первую ночь, только все угомонились, в двери, в окна загрохотали кулаки:
– Эй, есть кто
– Женщины, тихо, не открывайте. Там бандиты какие-то. Таня, приготовьте на всякий случай ружьё, - и головы в бигудях попрятались под одеяла, ведь наутро ждали мужчин из моря.
– Повымерли что ли? Выходи кто-нибудь!
Я вышла, прихлопнув плотно дверь за собой. В темноте их казалось жуть как много, впереди маячила огромная фигура в капитанской форме и рядом бородач с окаянными глазами под высоким лысым лбом.
– Дочка, дай стакан. Спирту полно, гостей - вон сколько, а выпить не из чего.
И уже совсем галантно поднес мне первой:
– Выпей за знакомство.
Так и познакомились. Капитан подводной лодки - Забиров и сотрудник Института физики Земли - Зеликман. Оказывается, корабли уже пришли, спирту, действительно, полно, - не пить же одним, и эти пираты угнали автобус и понабрали матросов, блуждающих в самоволке.
До утра бузили на базе, а чуть свет они увели меня с собой в порт. С тральщиков кричали-приветствовали Забирова, всеобщего любимца, легендарного капитана, которому даже начальство спускало лихие подвиги. Он провёл меня по своему Наутилусу, там в каюте уже собралась компания.
– Дочка, наливай! Сначала себе. Молодцом! Бороде. Мне. Теперь можно остальным.
"Остальные" смотрели на меня во все глаза, особенно одна, - у неё были очень любопытные круглые очки на круглых щеках:
– Интересно у них принято в татарском семействе...
Наташка Ермакова, Ермачиха Тимофеевна, кстати, пить она умела похлеще меня.
Вечером повалили все в ресторан.
От пирса тянется странная шеренга девиц, я не сразу поняла, выкрашенные, будто в витрине вывешенные... Моряки хватают их с краю по одной и прямым ходом "в ресторацию", конечно, ведь суда заходят в порт на ночь, а то и всего на пару часов.
И гремит из репродуктора:
Деньги советские
Крупными пачками...,
модная тогда у радио-хулиганов песенка.
Портовый-фартовый город Корсаков.
– Вот, официанточку нашёл, - представил меня экспедиции Эмма Зеликман, - дурочка, но ничего, на кухне справится, посуду помоет...
Учёные мужи, всё больше мои ровесники-студенты, но бородаты и "обветрены как скалы", приглашают наперебой танцевать, кто ущипнет, кто в щёчку чмокнет:
– И чего тебе этот лысый дед? Вот я -а-а!..
То-то у них вытянутся лица, когда мы встретимся на базе. А в городе меня потом будут останавливать оркестранты, когда Эм уедет:
– Простите, Вы ведь та девушка с трубкой? А где Ваш экзотический бородач?
Эм заказывает музыку. Я смотрю, ведь он здесь в экспедиции
Мне кажется, я попала в приключенческий роман.
Мы уходим с Эмом на берег, к морю. В какой-то момент раньше, может, когда наши глаза встретились, у нас вспыхнул спонтанно, как это бывает у двух людей, затеялся разговор, бесконечный разговор... как о чём?
– о себе, о мире, и как мы вместе этот мир воспринимаем.
Он якобы желчен и зол, как велит ему жизненный опыт. Я восторженно влюблена во всё вокруг. Думаю, он немножко дразнит меня...
Но ведь это егo родня один за другим сгинула в 30-х годах. Но ведь это егo, добровольца, семнадцатилетнего парнишку-еврея на фронте посылали вперёд, в спину ему целились свои же.
Я, конечно, верила ему, однако такой он озорной злоязычник, что просто не может быть злым. Ну и не все же вокруг негодяи!
Мы бродим по берегу, поднимаемся в сопки, возвращаемся в город. Там заглядываем в книжные магазинчики, в комиссионные лавки, разыскиваем скупки.
– Подожди, увидишь, какой там кладезь уникумов, тебе ведь этого и подавай.
В первой же скупке, притаившейся в старом японском доме, выставлен в витрине штопор с корявой ручкой. "Цена 0,1 коп." - значится на клочке в косую линейку.
– Заверните нам десяток, пожалуйста.
– Он у нас в одном экземпляре.
– Тогда на оставшуюся сумму приложите ценник.
– Не могу, это государственная бумага.
– Хорошо, берём так, сдачи не надо.
В другой скупке по такой же цене нам удалось накупить целую гирлянду "менингиток" - шляпок из краше- ных в ядовитые цвета куричьих перьев. На улице Эм раздаривал их прохожим, приплетая затейливые истории. Никто не отказался, а кто и поспешил поведать, как он обойдётся с подарком, состав семьи, краткую биографию и вообще взгляды на жизнь
– Ну вот видишь, как же ты "не любишь людей"? Да они готовы бежать за тобой.
– Чур меня, чур!..
Мы заходим в кафе. Во всю стену плакат:
"У нас всегда кофе с коньяком!"
– Пожалуйста, два коньяка, кофе можно совсем не давать.
– Без кофе не подаём.
– Хорошо, два кофе, коньяк отдельно.
Через десять минут:
– Повторите пожалуйста.
Через десять минут:
– Два кофе с коньяком, пожалуйста.
Через десять минут:
– Два ко...
– Возьмите хотя бы булочки, только что испекли.
– Хорошо, и два кофе с коньяком.
На столе у нас теснятся чашки с кофе, булочки, уже какие-то пирожные, ..., а разговор длится, длится...
– Видишь, вон зашла краля, сама себя боится, а ведь всех презирает.
– Эм, но ведь это с испугу. Девушка, можно Вас пригласить за наш столик?
Выяснилось, что девушка Валя - из села, привезла какие-то отчёты по животноводству, в первый раз, трусит, конечно. А ещё у неё сегодня день рождения, но поехать было некому...