Мое второе я
Шрифт:
– И сколько я так валялась?
– в ответ была тишина. Я была зла, очень зла, ведь это все со мной происходит из-за родителей. Если бы отец не стер мне память, мне бы не пришлось так страдать.
Если сесть мне удалось со второй попытки, то встать я смогла только с тридцатой или пятидесятой и, наконец, сделав это, я пошла в ванную. Моё отражение меня ужаснуло: лицо было почти белого цвета, под глазами чёрные круги, в самих глазах не было ничего, одна пустота. Сейчас мне хотелось прижаться к кому-нибудь, и быть уверенной, что меня не оттолкнут.
В одиночестве есть свои плюсы и
– Неужели я буду чувствовать это каждый раз? Так ведь и умереть недолго, - спросила я у собственного отражения, но в ответ была тишина, а как могло быть иначе? Где шляется Лилия? Вот появится в следующий раз, все ей выскажу или лучше вообще буду её игнорировать. Умывшись, я решила, что нужно выйти, подышать свежим воздухом.
Тело ещё немного болело, но я все-таки дошла до улицы. Была глубокая ночь. Небо было просто усыпано светлыми звёздами. Луна была красива и светилась очень ярко в окружавших её тучах. В городе такого не увидишь. Внезапно на меня подул поток свежего воздуха, я чувствовала его везде: в распущенных волосах, на теле, под одеждой. Я сделала шаг вперёд, закрыв глаза, и сделала глубокий вдох. Я сразу почувствовала еле заметную боль в груди, как только вдохнула, но не обратила на неё никакого внимания.
– Знаешь, а это красивое зрелище, – я вздрогнула, когда услышала знакомый голос за своей спиной. Я не знала, о чем именно он говорил: обо мне или о небе.
«Конечно же, о небе. Обо мне он думать не захочет» – подумала я и поэтому вслух сказала:
– Да, небо здесь очень красивое.
– Я не о небе говорил, идиотка.
«Идиотка?! Сам индюк напыщенный!»
Я только хотела развернуться и высказать ему все, что о нем думаю, но не успела. Мою талию обвили две сильные руки и прижали спиной, не давая развернуться, свой подбородок он поставил на мою макушку и, кажется, облегченно вздохнул. Было такое впечатление, что он действительно рад меня видеть.
«А не этого ли я хотела полчаса назад? Да, именно этого» – подумала я, и мои глаза наполнились слезами. Не знаю даже почему. Мне просто захотелось плакать. Выплакать все то, что я пережила и переживаю, просто перестать об этом думать. Мне уже все равно, что будет дальше, поэтому я кое-как развернулась в кольце его сильных рук и обняла в ответ, уткнувшись носом ему в грудь. Прижимаясь плотнее к его телу, я просто начала плакать, тихо, без звучно, а он только прижал меня сильнее к себе и поглаживал по спине, успокаивая.
Открываю глаза с первого раза. Когда голова начинает соображать здраво, то вспоминаю: ночь, луна, звезды и Эрик, но после того, как он начал меня успокаивать у меня провал, просто ничего не помню. Пытаюсь встать, но мне что-то мешает. И это «что-то» лежит на моей талии и обнимает. Осторожно опускаю глаза вниз и вижу
Дальнейшие мои действия были ошибкой. Я перевернулась на другой бок, и мои губы были в нескольких миллиметрах от губ Эрика. Соблазн был велик, но кто я такая, чтобы вот так просто его целовать? Правильно, никто. Я попыталась отстраниться и убрать его руку, но мои попытки увенчались неудачей, ведь он только сильнее притянул меня к себе и пробубнил что-то вроде: "Спи". После его и моих действий моё лицо уткнулось ему в грудь. Только я хотела вновь попробовать отстраниться, как... Дверь распахивается, а у меня возникает чувство дежавю. Я уже приготовилась к очередной тираде, но вместо этого что-то, а точнее кто-то с криком и визгом:
– Дядя, просыпайся!
Запрыгнул на кровать. Так как я лежала, уткнувшись лицом в грудь Эрика, то весь удар пришелся на меня. Дальше я не поняла, что произошло, а только почувствовала, что падаю с кровати, а точнее качусь кубарем с неё. Упала я лицом вниз, а как иначе я могла приземлиться, с моей-то удачей?
Я поднялась и села на пол, потирая ушибленный лоб, пока я занималась своим увлекательным делом, почувствовала на себе чей-то взгляд. Я подняла глаза и встретилась с глазами цвета осеннего небо. Оказывается, то, что на меня прыгнуло, было ребёнком на вид лет пяти, но взгляд был очень даже взрослый. Волосы были светлые, но она не блондинка. Под её взглядом я поёжилась и не смогла начать разговор. Только я собралась с мыслями, как услышала:
– Ты кто такая? – я опешила. Она не только смотрела на меня с ненавистью, но и в каждом её слове я чувствовала эту самую ненависть.
– Элизабет, а ты кто, малышка?
– Я тебе не малышка, поняла? Я – его племянница, и только я могу к нему прикасаться и спать с ним! Он - мой!
«Как вообще можно жить с таким ребёнком?» – пронеслось у меня в голове. Мне совершенно не хотелось разговаривать с ней, поэтому я встала, уже подходя к двери до меня дошло.
– Стоп! Что ты сказала про «он – мой»? – я повернулась и пристально начала на неё смотреть.
– Он – мой дядя. Поэтому он – мой! Что не ясно?! – теперь я точно поняла кто она.
– Софи, когда ты стала такой злой? Так ещё и истеричкой? – кажется, попала в самое яблочко, теперь глаза у девчушки расширились, и она смотрела на меня с огромным удивлением.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – её голос дрогнул, а значит я точно права.
– Откуда? Просто мне делать нечего было пару недель, и я с тобой сидела. Неужели ты меня не помнишь? – она смотрела на меня внимательным и изучающим взглядом.
– Элизабет? Нет, не помню.
– Ну, а, если вот так, – после этого я быстро подлетела к ней и начала щекотать. Комнату наполнил детский смех и визг. Не знаю, как после этого всего Эрик ещё спит. Жуть.
– Эли... Эли... стой... хватит, – в смехе повторяла она, и я остановилась.
– Значит, всё-таки узнала и вспомнила? – вместо ответа она подскочила и кинулась мне на шею. Такого я не предугадала, поэтому я с ней упала на кровать. Если бы просто упала, так нет, надо было упасть точно затылком в грудь Эрику. После этого он резко сел на кровати, поэтому моя голова скатилась ему на колени.