Могила Бешеного

Ширянов Баян

Опытным взглядом Коростылев вычленил из мечущихся людей троих боевиков.

Они оказались вооружены, но стрелять не решались, опасаясь попасть в кого-то из своих.
– Всем лечь!
– Прозвучал приказ, и творческие работники попадали на пол, пытаясь спрятаться под столами. Шрам повалился вместе со всеми.

Выхода не было, и Тихон, переключив автомат на стрельбу одиночными, первым открыл огонь. Возвышавшиеся боевики оказались прекрасными мишенями.

Перекатываясь среди столов и стульев, Коростылев, несмотря на ответные выстрелы, за минуту ранил всех троих. Но нужного человека среди них не оказалось.
– Где Седой?
– Шрам поднял за грудки одного из валявшихся на полу людей.

Тот

дико вращал глазами и туго соображал.
– Где Седой?!
– Повторил Тихон, и, чтобы вывести до смерти испуганного человека из шока, легонько дал тому по щеке. Вместо выдачи ожидаемой информации тот закатил глаза и поджал ноги. Коростылев не стал поддерживать его бесчувственное тело и оно, опрокинув стул, вернулось в исходную позицию.
– Он там...
– Едва слышно прошелестел чей-то голос. Шрам повернулся на звук и увидел толстого парня, указывающего на одну из дверей. Тихон рванулся в том направлении. За дверью его поджидал ухмыляющийся человек.

Полностью седой. Коростылев вспомнил его. это был один из тех, что гнались за ним после его визита на квартиру Бешеного. Седой был один, но руки его находились под столом.
– Ты - Неистребимый Карась.
– Констатировал хозяин кабинета.
– Я.
– Согласился Коростылев.
– Сейчас ты умрешь. Благородно предупредил его Седой и показал Шраму свои руки. На одной из ладоней лежала граната-лимонка нацист сжал её и выдернул чеку. Не мешкая ни мгновения, Тихон оказался около Петра Сергеевича и обхватил своей ладонью кулак, в котором оказалась зажата граната. В следующий миг Стрекалов обмяк от несильного, но действенного удара в висок. Подхватив бессознательного нациста на плечо, Шрам оставил в кабинете гранату и рванулся прочь. Интеллигенция, обрадованная затишьем, уже стала поднимать головы, как мимо неё пронесся Коростылев. Тихон уже покидал подъезд, когда раздался взрыв.

Загрузив плененного Седого в свою машину, Шрам повел её вперед. Погони пока можно было не опасаться, но и оставаться около взорванного офиса смысла было мало. Остановившись во дворе одного из домов по шоссе Энтузиастов, Тихон заволок Седого в какой-то подъезд и, надев на того наручники, стал приводить нациста в чувство. Через полминуты массажа активных точек, Стрекалов очнулся. Обнаружив себя в незнакомом, пахнущем мочой, месте, он лишь злобно рассмеялся:

– Выжил? Это не надолго.
– Бешеный мне то же самое обещал.
– Закивал Коростылев.
– Вот видишь... Так и будет...
– Это мы ещё посмотрим. Усмехнулся Шрам.
– А теперь - маленький допрос.
– А хоть пытай.
– Скривился Седой.
– Ничего не скажу.
– Скажешь.
– С милой улыбкой заверил его Тихон и извлек из кармана шприц-тюбик с сывороткой правды. Павел Сергеевич стоически перенес укол.

На его лице застыла глупая ухмылка. Он был уверен в своих силах и считал, что никакие медикаменты не смогут втянуть из него и грана полезных Неистребимому сведений.
– Где Бешеный?
– Спросил Коростылев через минутудругую, когда действие препарата должно было уже начаться.
– Не знаю. Ответил Седой. Перед глазами у него все плыло, но он прекрасно ориентировался в каверзных вопросах и сохранял ясность сознания.

Ведь действительно, ему не было известно, добрался ли Бешеный до места, и где тот в данное время находится.
– Куда он направляется?

– Не знаю.
– Каков конечный пункт его движения? Стрекалов на миг задумался. Куда мы все идем?

– Кладбище.
– Был ответ.
– Какое?

– Не знаю... Где похоронят... Коростылева стали раздражать постоянные "не знаю", но он понял, что Седой отвечает не на поставленный вопрос, как его понял бы любой человек, а с философских позиций. После такого

открытия, Тихон сменил тактику.
– Общался ли ты с ним в последние сутки?

– Да.

С ужасом сказал правду Стрекалов. Это уже было кое-что. Небольшая, но победа Шрама.
– В какое время в последний раз? Сейчас, - Коростылев глянул на часы, - Без двадцати четыре.
– Не знаю...
– Во сколько вы расстались при последней встрече? В минутах.
– Двадцать шесть минут назад...
– Какие действия он собирается предпринять в ближайшем будущем касательно взрывов в метро? И Седой, мрачнея на глазах стал рассказывать план Бешеного.
– Кто должен предоставить ему взрывные устройства?

– Наш человек...
– Когда?

– Скоро...
– Теперь так. По какому адресу Бешеный должен принять груз взрывных устройств?

На Петра Сергеевича было жалко смотреть. Он закатывал глаза, пытался хоть как-то унять словоизвержение, но тщетно. Правильно поставленные вопросы вытягивали из него все, что Седой знал. И Стомахин назвал адрес. После того, как Коростылев получил все, что ему было нужно, он вывел нациста на улицу и приковал к одной из труб, предназначенных для сушки белья. Затем, из находившегося поблизости телефона, связался с сонным Загоруйко, сказал тому где можно застать первого арестованного и, повесив трубку, отправился навещать Бешеного. Пока тот чего не натворил...

LXXIX. ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА.

Который уже раз за эту ночь Тихону пришлось пересекать Москву из конца в конец. Теперь его путь лежал на Кронштадский бульвар. В "хату номер четыре", последнее пристанище Бешеного.

Обгоняя медленно тянущиеся вереницы поливальных машин, выехавших в такую рань на городские улицы, Коростылев был на редкость серьезен. Ему не верилось что теперь, после стольких перипетий, он выполнит, наконец, свое задание.

Говорков столько раз скрывался, каждый раз при этом Шрам чудом избегал гибели и сейчас он был готов к решающей схватке. Теперь Савелию было некуда деться. Сегодняшним утром он будет задержан.

По пути Тихон вспоминал все свои действия, все попытки взять Бешеного.

Анализировал их и постоянно натыкался на собственные ошибки.

Ну чего ему стоило тогда, в подвале, не играть в ковбоев, а сразу отрубить противника? Или на даче Васильченко. Не надо было тогда покидать связанного противника, давая тому шанс к побегу, чем тот немедленно и воспользовался. А этой ночью... Ведь Коростылев без всяких проблем справился бы со всеми четырьмя налетчиками и к нынешнему моменту Говорков бы уже сидел на Лубянке.

Но Коростылев вдруг понял, что занимается бессмысленным самокопанием. Как было - так и было. И не стоит тратить силы на воображание того, что было бы, если бы... Даже если сейчас Савелий Говорков очередной раз ускользнет - Шрам знал, что приложит все силы для его водворения в тюрьму. Хотя про себя Тихон уже решил, что сейчас не даст террористу ни единого шанса. Прибыв на место Коростылев не стал подъезжать к самому дому. Он покинул машину и, пытаясь скрываться за деревьями, обошел хрущевку кругом. В нужной ему квартире на четвертом этаже горело одно окно. Кухня, определил Шрам. Идти напролом было бессмысленно, Бешеный наверняка был вооружен, и Тихон предпочел более рискованный путь. Он вошел в подъезд, осторожно, чтоб не хлопнула, прикрыл за собой дверь на тугой пружине. Бесшумно вбежав на последний этаж, Коростылев поднялся к люку, ведущему на крышу. Замок поддался за несколько секунд и Шрам вышел на покрытую черным битумом поверхность. Он сразу направился к краю и заглянул вниз. Балкон соседей Говоркова сверху оказался пустым. Лишь несколько ящиков с какими-то цветами висели по его передней стенке. Легко спрыгнув на эту площадку, Тихон замер на мгновение.