Могила девы
Шрифт:
Мелани вновь обвела взглядом пространство между опорами механизма и увидела белокурую голову девочки. Вот она! Киэл неуклонно приближалась к бандитам, сидящим возле окна. Двигалась с улыбкой на лице. Наверное, решила, что сумеет убить всех троих.
Скрываясь за ржавыми опорами, Мелани продвигалась по проходу. Свернув, увидела Киэл: девочка была всего в двадцати — тридцати футах от Брута, который все также смотрел в окно, небрежно держа Шэннон за воротник. Стоило одному из троих преступников подняться, сделать шаг и посмотреть поверх лежащих на боку чанов,
Та, вся напружинившись, собиралась перепрыгнуть через чан и напасть на Брута.
«Может, не мешать ей? — думала Мелани. — Чем грозит ее поступок? Ну, подберется она к ним на несколько футов. Медведь заметит ее, отберет нож, шлепнет парочку раз и вышвырнет в зал забоя.
С какой стати мне рисковать жизнью? Забыла, какие руки у этого Медведя? И как смотрит на тебя Брут?» Но в этот миг перед мысленным взором Мелани появилась Сьюзан. По спине ее расползалось темное пятно крови.
И тут же она представила себе, как Медведь, ухмыляясь, смотрит на детское тело Эмили.
Проклятие!
Сняв черные туфли, Мелани толкнула их под металлический стол и бросилась вперед. Побежала по узкому проходу, уворачиваясь от свисающих сверху кусков железа, арматуры и труб и перепрыгивая через остатки разделочных колод.
Она догнала Киэл, когда та собиралась перелезть через чан, схватила одной рукой поперек живота, другой зажала рот. Они упали, ударившись о крышку чана, и та со стуком захлопнулась.
— Не мешайте! — знаком потребовала девочка.
Тогда Мелани сделала то, чего не делала никогда в жизни, — размахнулась и влепила ученице пощечину. Киэл вытаращила глаза. Мелани опустила руку и посмотрела в щель между двумя чанами. Брут повернулся к ним, а Горностай только пожал плечами.
— Ветер, — прочитала она по губам. Медведь мрачно поднялся и, взяв ружье, направился в их сторону.
— Внутрь! — Неистово жестикулируя, Мелани показала на большой железный чан, лежащий на боку рядом с ними. Девочка помешкала, но затем обе забрались внутрь и, как дверь, закрыли за собой крышку. Стенки чана были покрыты воскообразной пленкой. Мелани охватило отвращение, по коже побежали мурашки, и ей снова пришлось преодолеть тошноту.
На чан упала тень, и Мелани ощутила вибрацию, когда Медведь ступил в проход. Теперь он был от них в двух футах. Равнодушно осмотрелся и направился назад, к Шэннон и двум сообщникам.
Киэл повернулась к учительнице, и в сумраке чана Мелани едва различила ее слова:
— Я все равно убью его. А будете мешать, убью и вас.
Учительница задохнулась от страха, когда девочка направила на нее острый как бритва нож.
— Прекрати! — Что же делать? Мелани представила Сьюзан, миссис Харстрон, отца и брата. И де л’Эпе.
«Сьюзан, помоги! Де л’Эпе, помоги…»
И вдруг она подумала: нет никакой Сьюзан. Она умерла и уже остыла.
А может, умерла и миссис Харстрон.
Де л’Эпе? Он не больше чем химера. Призрачный гость в ее маленькой комнате, друг, слепленный болезненным воображением, один из десятков, кого она придумала, чтобы разговаривать с ними,
«Могила девы».
Ученица потянулась к крышке чана.
— Киэл! — Мелани сделала сердитый знак рукой. — Джубили… Хорошо, слушай.
Девочка настороженно повернулась и кивнула.
— Ты в самом деле хочешь убить его?
Глаза Киэл вспыхнули.
— Ладно. Тогда мы сделаем это вместе. Поступим вот так.
Девочка криво улыбнулась.
— Я отвлеку его. А ты спрячешься за той трубой. Видишь ее? Обойдешь и спрячешься.
— А что мне делать?
— Ждать, пока я не подам знак выходить. Он будет разговаривать со мной и не заметит тебя.
— А дальше?
— Ударишь как можно сильнее в спину. Поняла?
— Да! — Киэл расцвела; в глазах больше не было бешенства, они стали холодными как камень. — Я Джубили. Никто не остановит меня.
Брут стоял спиной к помещению, но, видимо, заметил отражение в треснувшем оконном стекле. И обернулся.
— Что это у нас там такое?
Мелани выскользнула из чана и, сделав полукруг, стала приближаться к мужчинам с другой стороны. Оказавшись рядом, она улыбнулась Шэннон. Посмотрела на Хэнди и жестом показала, будто что-то пишет. Он дал ей блокнот с желтыми листочками. Девушка указала на Шэннон и нацарапала:
«Не обижайте ее».
— Не обижать? — показал ей губами Хэнди. — Да я отпускаю ее. Ясно?
«Может, отпустите еще и больную? — Надо назвать ее имя, подумала Мелани, это вызовет у него сострадание. И приписала: — Беверли».
Брут ухмыльнулся и кивнул в сторону Медведя.
— Мой друг… хочет придержать… тех, кто посмазливее.
«Он так говорит, потому что ему нравится казаться жестоким, — подумала Мелани. Но ее тут же осенило. — Он и есть жестокий. А еще какой? Что я чувствую в нем? Что-то странное. Я понимаю его, и, наверное, поэтому между нами существует связь. Или я понимаю его, потому что между нами существует связь».
Горностай, отступив от окна, сообщил:
— Несут… две упаковки, — и подмигнул, продолжая жевать зубочистку. Но Брут не смотрел на улицу, а, щурясь, оглядывал помещение бойни.
Что бы такое сделать, чтобы он не заметил Киэл?
В голову пришла нелепая мысль: попытаться соблазнить его?
Мелани знала о любви только из книг, кинофильмов и болтовни девчонок. У нее были знакомые ребята, но она не спала ни с одним из них. Мешал страх. Хотя она и не понимала, чего боялась. Наверное, темноты. Или не хотела никому верить. К тому же не нашлось никого, кто захотел бы заниматься с ней любовью, хотя многие с удовольствием трахнули бы ее. А это разные вещи. Даже сами слова совсем непохожие. Скажешь «заниматься любовью» — и сразу светлеет лицо, а когда слышишь «трахнуть», кажется, что ущипнули за нос, и невольно морщишься.