Могильщики талантов

Гаврюченков Юрий Федорович

– За материальный фундамент мы только что пили, - вставил Дима.
– Теперь пора за духовный фундамент.

– Ну, за духовный фундамент!
– провозгласил Григорий и все сразу опрокинули.

– За духовный фундамент выпили не чокаясь, - заметил Астролягов.

– Я хотел сказать, за духовную надстройку, - поправился Игорь.
– У издательства есть материальный фундамент, а на нём зиждется духовная надстройка.

– Зиждется!
– Дима воздел крючковатый указательный палец.
– И теплится. Когда не прозябает.

– Состоящая из декоративных

работников, - закончил Григорий.

– Которая выполняет на предприятии декоративную функцию, - трезво рассудил Ринат.

– Как свет у маяка, - Ната опрокинула пустой стаканчик и зацепила пластиковой вилочкой ломтик бумажной колбасы.
– На него летят авторы и сгорают.

Астролягов подумал, что даже в московских газетах он не встречал такого циничного коллектива. В тёплой, почти семейной атмосфере сработавшиеся сотрудники знали о себе всё.

– Пришло время поднять следующий тост!
– громогласно напомнил Матвеев, чем вызвал на директорской части женское оживление.

– Кто скажет тост?
– выкрикнула курица, и отзыв не заставил ждать. Посредине другой ножки "П" поднялся кучерявый малый в фиолетовой футболке с жёлтой надписью "Urban ueban". У него был крупный нос, полуприкрытые тяжёлыми веками глаза и нагловатая улыбочка. Сальные плечи и круглый животик выдавали заслуженного деятеля умственного труда.

– Кто это?
– спросил Астролягов.

– Жорик, наш отдел спортивной литературы в единственном лице, - просветил Григорий.

Дима быстро разлил по глотку шампанского и бросил бутылку в траву.

– Предлагаю выпить за присутствующих здесь дам!
– трубным голосом объявил Жорик.
– За украшение нашего издательства!

Бухгалтерия и отдел кадров зааплодировали.

– Ах, дамский угодник, - обронил Григорий.

– Жорик кардинально не прав, - внятно произнёс Игорь, оборачиваясь к своим.
– В издательстве дамы как раз и делают реальное дело - торгуют книгами, проводят финансовые операции, отчитываются перед государственными органами, а украшением являются мужчины.

Все полезли чокаться с Натой.

– Жорик банален и поэтому прав, - сказал Ринат.
– За дам обязательно надо пить.

– Банальность беспроигрышна, - пожевал бороду Дима.

– Если рассудить, банальность потому и сделалась банальностью, что её часто повторяют ввиду справедливости утверждения, - Астролягову захотелось сказать что-то умное и он с самым глубокомысленным видом расставил всё по полочкам.

– Про закуски не забываем, - напомнил Игорь.

– А что? Так и есть, если разобраться, - Дима согласился сразу со всеми.
– Лучше всего продаётся тупая банальщина. Народу не хватает письменного подтверждения благочестивости своих повседневных действий. Вот читатели и берут романы с заурядными идеями, написанные доступным для них заурядным стилем, отвечающие их заурядному мировоззрению.

Ринат кашлянул.

– За всех я бы не сказал...

– Смотри на продажи, они - лучшее подтверждение, - кинулся Дима защищать свою серию.
– Хочешь узнать, каков наш народ, зацени,

что он читает запоем. Не выставляет напоказ, а мощно хавает. Хавку выдают продажи. У сбыта спроси, что лучше берут. Ты не спрашиваешь, а я интересуюсь, люди неразборчивы. Первым делом, раскупят что попроще.

– И что лучше расходится?
– спросил уязвлённый Ринат.

– Сонники, травники, спортивная литература... Только её вообще не читают, она не для того предназначена. Лучше всего её класть под подушку, как делают многие наши пожилые покупатели.

– Можно привязывать к больному месту, - глядя куда-то вниз и в пространство добавила Ната.

– Другой пользы от неё нет.

– В принципе, степень воздействия всей этой книгопродукции одинакова и покупают её одинаковые люди.

– Борис Натанович сказал однажды, - ввернул Тантлевский, который ходил на семинар Стругацкого и узнавал перлы мэтра из первых уст.
– Что как только искусство становится массовым, оно превращается в искусство для дураков.

– БНС заметил по сути верно, но по форме утверждение выглядит ровно наоборот, - прошамкал Дима, засовывая в бороду бутерброд и исторгая обратно мнение.
– Как только искусство превращается в продукт для дураков, оно тут же становится массовым.

– Большинство живёт в коэльо собственного духа, - сказал как отмерил Григорий.
– И не собирается покидать свой корраль. За пределами коэльо интеллектуалу неуютно, как без тёплого клетчатого пледа.

– Свежие идеи тоже пользуются успехом, - упрямо заявил Ринат.
– Даже среди попаданцев.

– И неожиданный ракурс, - вставила Ната.

– Людям нравится читать про им понятное, - договорил Игорь.
– Большинство любителей Стругацких, то есть подростки, программисты, инженегры и - раньше - младшие научные сотрудники, воспринимают их творчество в качестве приключенческой фантастики. Каковой оно и является де юре. Нормально понимают, спинным мозгом. Без этого болезненного искажения, свойственного совестливой интеллигенции.

– "Пятьдесят оттенков серого" и книги домохозяек со странностями пользуются бешеным успехом, хоть это и удивительно.

– Что в этом удивительного?
– удивился, что никто не понимает такую простую вещь, Алексей.
– Женщинам нравится читать про секс. Только это написано должно быть женщиной. Правда, Ната?

– Да, - тихо сказала Ната, покраснев.

– Это эффект социально близкого, - пояснил Астролягов.
– Ментам нравится читать про ментов, если писал мент со знанием дела.

– А про врачей нравится читать всем, - сказал Дима.
– Потому что врачи пишут о малых сих и об исцелении, а это всем малым сим близко.

– И вообще, врачи - такие няшки, - на лице Григория появилась необычная улыбочка.
– Доктор Хаус, доктор Лектер, "Байки скорой помощи"...

– ...доктора Веллера.

– Но он же не вымышленное лицо!
– возмутился Ринат.

– Но ведь байки-то хорошо расходятся, - Диму было не сбить с панталыку.

– Но они же правда.

– Не попаданцы же!