Могилы героев. Книга вторая
Шрифт:
– Примите мои соболезнования. Но от несчастного случая не застрахован никто. Извините, что испортил праздничное настроение, но дело вот в чем… Я бы очень хотел обсудить с Климовым интересующие меня вопросы. Увы, сделать это уже невозможно. Я намерен обсудить их с вами. И поверьте, это в ваших интересах. Не отвечайте сейчас. Взвесьте все тщательно. А я перезвоню завтра в полдень. Вы согласны обдумать мое предложение?
– Хорошо, я подумаю,- ответил Игорь. Перед глазами у него было темно.
– Очень хорошо.
Игорь осторожно положил трубку на рычаг. В голове у него на мгновение сделалось нехорошо. Он даже подумал, не так ли сходят с ума? Вышел на лестничную площадку и закурил. Минуты через полторы появилась Галя.
– Кто звонил?
– Да так, по работе.
– Что с тобой?- Моментально встревожилась она.- Что-то случилось?
– Все в порядке. Просто за столом неловко стало…
Она обняла его.
– Правда все хорошо?
– Да, я сейчас приду.
– Мы ждем тебя!
В коридоре уже загудел Усольцев:
– Где хозяин? Где он?!
Над Россией плотным серпантином реяли январские праздники. За их блестящей, хмельной мишурой незаметно наступил год девяносто восьмой и, суля несбыточными надеждами, затягивал в себя огромную страну, как в воронку смерча.
1. Чжуан Чжоу (Чжуан Цзы) – древнекитайский мыслитель, поэт, алхимик.
2. Стихи Б. Пастернак.
3. Исчисление дано в масштабах рублевого курса до деноминации 1997 года.
Часть вторая.
Центр равновесия.
1. Стикс.
– Можете поговорить с ним…
Стоявший возле окна человек обернулся и стремительно подошел к кровати.
– Выйдите,- бросил через плечо. Склонился над раненым. Несколько секунд молча разглядывал его.- Пока ты не можешь говорить, не можешь ответить мне. Вряд ли помнишь – кто ты и как оказался здесь. Но это не важно. Ты выжил!
Раненный безучастно смотрел в потолок.
– Я знаю, ты понимаешь меня. Когда придешь в себя, не забудь о том, как много мы сделали. Ты у друзей, помни об этом.
Раненый утомленно закрыл глаза. Но на лице его визави читалось удовлетворение.
Спустя двое суток раненый пошел на поправку. Он почти не разговаривал, не принимал пищу и, казалось, на самом деле забыл, как попал сюда. На медперсонал и на посетителей смотрел насторожено, на вопросы отвечал односложно, когда отвечать не хотел – симулировал потерю сознания.
Так прошла неделя. По ночам он делал попытки подняться с постели. В конце концов это удалось. Но когда он подошел к зарешеченному окну, понял, что находится не в больнице.
Была теплая летняя
– Где я?- Прошептал раненый.- Кто… я?
Он прикоснулся к лицу, но тут же отдернул руку, словно обжегся об белоснежные бинты.
– Трудно сказать, в каком объеме восстановится память,- объяснял Никольскому врач.- Чудо уже что он выжил. Мое мнение: центр памяти поврежден незначительно. Хотя не все с этим согласны. Но утверждать что-либо определенно невозможно. Вполне вероятно, что и после курса реабилитации память не восстановится.
– Работайте, Павел Сергеевич, работайте. Сделайте что угодно, но верните ему память.
– Рудольф Валентинович, мы делаем все необходимое,- Сомов по привычке крутил в пальцах карандаш. И неожиданно Никольский понял, что это отвлекает его. Когда-то профессор крутил карандаш намеренно, пока это не стало привычкой.- На моей практике случались более тяжелые ранения, но восстановить память удавалось.
– Когда Решетилов планирует снять с него бинты?
– Завтра.
– Поставьте меня в известность.
– Без вас не начнем. Я тоже буду наблюдать за процедурой. Очень важно проследить за первой реакцией больного. Тогда я смогу с определенной долей вероятности утверждать симулирует он амнезию или нет.
– Спасибо, Павел Сергеевич. Вы можете идти.
– До свидания, Рудольф Валентинович. Всегда рад встрече с вами.
Когда Сомов ушел, Никольский встал из-за стола. А через минуту поймал себя на том, что самодовольно улыбается. На него как прибой накатывал праздничный, почти забытый мотивчик: "Птица счастья завтрашнего дня! Прилетела крыльями звеня!.."
– Выбери меня! Выбери меня!- Вслух пропел он.- Птица счастья завтрашнего дня!..
Казалось, что от положительного заряда солнечный день стал еще ярче. Никольский чувствовал, что схватил за хвост мифического журавля в небе. Своим почти звериным чутьем он уловил идущие из будущего благоприятные токи.
– Твоя голова сейчас на вес золота,- он мысленно обратился к раненому. Закрыл глаза, сделал руками магические пассы и замер в позе созерцающего йогина. Не смотря на внешность и повадки матерого государственного чиновника, который удержится на плаву в любые даже самые лихие времена, он всегда был увлекающимся, импульсивным человеком. Его гибкая психика была способна выдержать яростную атаку противников и медленный, полный интриг дрейф, который в России принято величать государственной службой.