Могу и в валенках

Черноголова Ирина

Проходя мимо домов соседей, я с улыбкой здоровалась с уже проснувшимися односельчанами. Я старалась быть добродушной, отзывчивой девушкой, всем всегда во всем помогала. Так меня воспитали.

Зайдя во двор я сразу взяла два ведра и пошла за водой, чтобы напоить лошадей и корову.

– Дарико, это ты моя ранняя детка? – за моей спиной неожиданно прозвучал голос матушки. Моя мама была очень красивой высокой женщиной, стройной, с длинными, но уже седыми волосами. Она была пианисткой, очень грамотной женщиной, я

очень любила когда она нам играла небольшие пьесы из любимых композиторов.

– Мама, ты меня напугала. Доброе утро! – с восторгом проговорила я и подошла с поцелуями в теплые щеки матушки.

– Детка, пойдем, поможешь приготовить мне завтрак?

– Да матушка, но сначала я накормлю Бичеко и Голиафана, Атлантиду и Молнию.

Голиафан – это конь моего отца, а Атлантида – моя, белая словно облако лошадь. Отец подарил мне ее в день моего рождения. Молния – это наша кормилица корова. Скотоводством мы не занимались, так как этим занимались другие, наши добрые соседи. А у нас был большой сад и виноградники.

– Я Молнию уже накормила и подоила, сегодня как никогда много молока. Надо будет соседям отнести и я сделаю сметану.

– Хорошо, матушка, я отнесу.

Я зашла в конюшню.

– Ну что, мои хорошие, проголодались?

Я подошла к папиному коню, с улыбкой погладила Голиафана.

– Красавец.

Пройдя чуть дальше, подошла к своей красавице Атлантиде, провела ладонью по лобной части.

– Ну что, моя девочка, пойдем сегодня гулять?

Атлантида негромко фыркнула и коснулась моей щеки своими большими шершавыми губами. А-ха-ха, – я стала вытирать рукавом свою щеку.

– Ах ты, моя подлиза.

В этот момент в конюшню вошел отец.

– Доченька, доброе утро.

Я повернулась к отцу, подошла и обняла его. Мой отец всегда был большой опорой всей семьи. У него я научилась верховой езде, плести корзины. Для всех наших соседей он был известен как отличный винодел.

– Папочка, доброе утро.

Отец гладил Голиафана.

– Ну что, покатаемся все вместе сегодня.

Я повернулась к отцу и глядя ему в глаза, с вызовом произнесла:

– Мы готовы вас обскакать сегодня.

Отец рассмеялся, посмотрел таким же взглядом

– Мы готовы с вами сразиться, юная леди.

Мы оба засмеялись и стали кормить лошадей.

После того как мы покормили лошадей, сидели с папой возле конюшни и он рассказывал мне про детство, про свою первую лошадь.

– Папа, а ты помнишь тот момент, когда ты впервые ехал верхом?

– Впервые, когда я ездил галопом на лошади, мне было шесть лет, меня отец посадил на коня, я до сих пор помню это чувство, мне хотелось плакать тогда, но на меня смотрел отец, и я свои слезы сдерживал.

– Почему хотелось плакать? Тебе было страшно?

– Нет, Дарико, я был храбрый, но тогда испугался своих чувств.

– Что ты чувствовал?

–

Это было сродни полету, все на миг из-под ног исчезло, есть только ты и твоя жизнь.

– Пап, как выбрать именно ту жизнь, которая твоя?

– Жизнь – это как падение с лошади. Иногда ты уверенно сидишь на седле и все контролируешь, можешь остановиться или вернуться назад. Можешь отойти в сторону… Повернуть налево или направо. Но иногда все выходит из-под контроля из-за определенных обстоятельств и ты падаешь с коня. Больно?

– Думаю, будет больно.

– Так вот, дочка, у тебя есть два выбора. Лежать или встать и идти дальше несмотря на то, что коня может и не быть.

Наш разговор прервали мама и Марием, это моя сестра близнец, очень талантливая девушка, она пишет великолепные стихи о любви, она знаток романтики и красивых фраз.

– Дорогие, пойдемте завтракать.

– О да, я не откажусь, такая голодная, будто и в жизни ничего не ела.

– Я согласен с дочкой.

Папа встал, обнял нас с Марием, поцеловал маму.

– Ааа, мы все видим. ах ах.

И мы все дружно пошли на террасу.

Мы сидели на террасе заднего двора возле сада, кругом цвели наши с мамой любимые цветы, солнышко озаряло стол сквозь ветви яблони. Папа читал газету, мама читала книгу, Марием писала что-то в своем блокноте. Наверняка это был очередной шедевр, она очень красиво сочиняла стихи, но она считала их недостойными для читателей и слушателей. А я всегда уверяла ее в обратном! Ее стихи были безупречно красивыми.

В эту минуту я сидела и наблюдала за всеми теми, кого так безумно люблю. Глядя на них, я вдруг поняла, какое счастье быть дома рядом с мамой и папой, своей любимой сестрой.

Отец привлек наше внимание громким перелистыванием газеты «Правда».

«Уайт Стар Лайн», построившая крупнейшее пассажирское судно под названием «Титаник», отправила его в сторону Америки 12 апреля. На борту находится 1317 пассажиров» – зачитал нам вслух папа.

– Представляете, какая махина?! С нашими конечно не сравнить, – и мы все засмеялись.

– Дарико, – окликнув меня, матушка положила книгу на стол.

– Да, матушка.

– Сходишь сейчас к соседям, отнесешь молоко.

– Хорошо, отнесу. Но сначала уберу со стола. Я встала и только стала собирать тарелки, как мама забрала тарелку из моих рук.

– Дарико, детка, спасибо, ступай, отнеси молоко, а мы с Марием сами уберем.

– Да, дочка иди, я им тоже помогу убрать со стола, – сняв очки сказал мне отец.

Я посмотрела на них с любовью, улыбнулась и побежала в дом. Надела свое любимое платье с незабудками. Одеваясь, я ловила себя на мысли, что я хочу понравиться Амирану.

– О, боже, что за мысли! – с деланным ужасом произнесла я вслух, тихонько хихикнув. Взяла банку с молоком и направилась к соседям.