Мои двенадцать увольнений

Комаров Артем А.

— Пока.

Я долго не могла понять, почему так вытянулось лицо Горского, и почему проектировщики на меня странно косятся. Бинты снять забыла.

— Кровь на анализы сдавала, мне, как всегда, повезло, с пятой попытки только взяли.

— А, ты даже кровь с боями отдаешь.

— Почему даже?

— У тебя бойня по любому поводу.

— У меня? Какого Вы обо мне плохого мнения, Максим.

— Я восхищаюсь.

Сам не лучше, как рубанет с плеча, так головы и летят.

— Долго мы продержимся?

— Долго! Вместе мы непобедимы! Оле-оле-оле, Ерец, вперед!

— Оле-оле-оле, Максим, не отстает!

Шеф

долго ржал и в очередной раз сказал, что мы друг друга долго искали. И нашли.

Кручу, верчу, запутать хочу, так можно описать большую часть таблиц от доблестного сметно-договорного отдела, понять, кто из участников все же выиграл тендер, было невозможно. У меня часы уходили на розыск этой информации, но самым сложным было потом найти сканы договоров, а зачем руководителю проекта знать сроки выполнения работ подрядчика, правильно, не за чем, секретная информация!

Тот, кто хочет научиться, научится. Много всего я переняла у Ковина, и сейчас меня это спасало, не приходилось изобретать заново велосипед, поступала также как он, часто очень жестко. Надеюсь, ему не сильно икается от каждого упоминания его всуе. Меня мало интересовали слова, тратить время на выслушивание «почему не сделали» на совещаниях быстро коллег отучила, есть неделя для того, чтоб решать проблемы, есть почта, телефон и личные встречи, чтоб обозначить проблемы и найти выход, а не раз в неделю вдруг высыпать все скопившееся и ждать решения по щелчку пальцев. Теперь осталось разобраться с финансами моего управления и понять, сколько денег мне нужно в ближайший квартал, а в течение месяца сделать и нормальные бюджеты по всем проектам. Господи, даже формы бюджета нет, просто табличка из пяти строк. Сделаю сама один образцово-показательный, остальные подхватят мои начинания, выбора-то у них все равно нет. Так, вот он мой многострадальный классификатор, выкинем ненужное, оставим необходимое, вот они договоры, вот она моя заветная табличка с графиками платежей и сроками выполнения работ. Включила Моцарта громче и погрузилась в творчество.

На почту поступили результаты моих позавчерашних кровавых мучений. Сказать, что они меня удивили, ничего не сказать, я была в шоке. Переслала их Олегу, тот попросил панику не разводить и себя не накручивать, все пересдать и тогда уже бить тревогу. Пересдавала все в другом центре, состояние у меня было апатичное. Хоть и советовал Олег себя не накручивать, но паникер, сидящий глубоко внутри, уже сделал свое черное дело. Я готовилась к плохому.

Совещание сегодня, Коммерческий решил собрать, ему же нечем больше заняться в субботу днем. Опять будут претензии и наезды, обидела я его персону сильно, сократила довольствие, перестал он из Турандот завтраки заказывать за счет фирмы, да машинку свою личную чинить за корпоративный счет. А он же предлагал совсем другие статьи оптимизации, как всегда за счет сокращения покупки канцтоваров и урезания чая-кофе для сотрудников, гениальные идеи. А я почему-то урезала представительский расходы для руководства и сократила часть таких нужных людей.

Но сначала встреча с Липой.

Ники выглядела уставшей, даже не уставшей, а замученной, и не пыталась это скрыть. Мешки под глазами, несвойственная ей бледность. А может я, как и Розин, хочу увидеть, что на новом месте ей плохо, убедить себя в этом? Почти

два года назад, я был в этой же кофейне и наблюдал за ней, как же тогда меня возмутили слова ее бывших шефов, что она стала выглядеть плохо. А сейчас сам готов кричать на всю округу, что она выглядит плохо. Но чем больше я ее разглядывал, тем больше следов усталости находил. Телефон отвлек ее от созерцания горячего шоколада. Кого она может ждать в такую рань в кофейне?

— Да, Ромка. Нормально, опоздаю чуть-чуть. Пока.

В голосе ее не слышалась радость, а ведь только что она разговаривала с любимым мужчиной, мужем, ради которого меня бросила. Только безграничная усталость. Нет привычного лукавства, нет задора, нет ее. Только усталость. В какой-то миг мне показалось, что она сейчас разрыдается. Но Ники встряхнула головой, улыбнулась и приклеила привычную маску «со мной все в порядке». Что ж моя бывшая хозяйка приемной встречается с нынешней.

— Два горячих шоколада, три эклера и чай с можжевельником.

Все сделали быстро.

— Доброе утро, дамы.

Я сел за их столик. Удивление на мгновение, кажется, все же Ники немного мне обрадовалась, или мне так хотелось, Липа замерла и стала привычно нейтральной.

— На меня уже жалуются?

— Нет, сказали, что как только я ушла, так Вы стали лучшим шефом на свете, Андрей Владимирович. Надо было мне свалить раньше, — уголки губ слегка приподнялись, до привычной улыбки было далеко, но хоть что-то, подперла щеку рукой и разглядывала меня как забавный экспонат.

— Я не так говорила, — попыталась вставить Липа, — значит, на день рождения придешь?

— Приду, обязательно, только напиши, что надо подарить, а то куплю не то. И билеты на спектакль не забудь.

Липа чуть не убежала без заветного конверта, из-за которого и примчалась.

— Как ты, Ники?

— Устала немного.

— Вижу. Что ж Роман тебя не бережет совсем.

Не надо было это говорить. Губы Ники скривились в усмешке, а в глазах появились привычный огонек противоречия.

— Он меня также эксплуатирует как и Вы. Что ж Вы меня не жалели?

— Не мог без тебя и дня прожить.

— Вот и он не может.

— Может, он же тебя не к себе взял, а в болото закинул.

— Так и вы же подобное планировали, Андрео.

— Но я бы был рядом.

— И он рядом.

— Ники, вернись.

— Зачем? У Вас прекрасная приемная, мне там делать нечего.

— Не на работу. Ко мне вернись.

— Вернись ко мне, я все прощу?

— Прощу.

— А что прощать то собираетесь, Андрей Владимирович?

— Что ты меня оставила.

— Хм, не помню чтоб мы были вместе.

— А я помню. Ники, очень хорошо помню.

— Ну и Вас и память, как у слона или касатки. Мне пора.

— Рома ждет?

— Да. Рома. Прощайте, Андрей Владимирович.

— До скорой встречи, Николь.

Встреча будет скорой. Ты несчастна, действительно несчастна, может не до такой степени, как хочется мне. Но … Твой голос даже не потеплел, когда ты произнесла имя мужа, в глазах не появилась нежность, а она всегда появляется, когда ты говоришь о ком-то действительно для тебя важном. Ты просто испугалась, что все может быть серьезным и выбрала вариант проще, где все понятно. Твой брак ошибка, которую можно исправить. А значит, у меня есть все права бороться за тебя.