Мои эльфы. Бунтарь, недотрога и госпожа следователь
Шрифт:
Краем глаза он заметил, как подобрался Марамир, словно гончий пес, взявший след. Мар опустил вилку рядом со своей тарелкой и до конца вечера не притронулся к еде.
Кусок не лез в горло и Айнану. Он бесконечно, раз за разом, прокручивал в голове одни и те же мысли.
«Очень щедро».
«Вам есть чем гордиться».
Она кому-нибудь рассказала об этом конфузе? Как часто вспоминала увиденное? Что при этом думала?
Сразу после ужина Мар сбежал, и Айнан догадывался, куда. Глаза его братца горели лихорадочным
Не понимая причин своего раздражения, Айнан вернулся к себе и вскоре обнаружил, что мечется в четырех стенах, как зверь в клетке. Он пытался читать, но отложил книгу в сторону уже через пять минут, так ни разу и не перелистнув страницу. Внутри росло, закручиваясь тугим узлом, нервное напряжение.
«Интересно, что сейчас делает Мар?»
«Он в библиотеке? С ней? Наедине?»
«О чем они говорят?»
«Прошло уже два часа».
Не выдержав, Айнан устремился в комнаты брата.
Марамир всегда запирал дверь в свои покои, даже несмотря на то, что со стороны коридора ее охраняли стражники, но сегодня сделать это забыл — слишком торопился. Странно взволнованный Айнан оглядел пустую спальню.
Почти полночь, а Мара нет.
Неужели до сих пор с Варной? Что могут мужчина и женщина так долго делать вместе? Вдвоем. Вдали от посторонних взглядов.
Айнан подождал немного и уже собрался уходить, как вдруг в дверях возник Марамир, и вид у него был подозрительно довольный. Айнан сразу насторожился.
— Ты где был все это время? В библиотеке?
Заметив брата, старший принц вскинул брови.
— Гулял. Надо было проветрить голову.
Уголки его губ дрожали, Мар с трудом давил радостную улыбку. При виде его счастливой физиономии раздражение Айнана только усилилось. Будто кто-то изнутри скреб когтями по ребрам.
— И с этой Варной не встречался?
— Встречался.
В этот раз сдержать улыбку не удалось, и она, лучезарная, торжествующая, растеклась до самых ушей. Раскинув руки, Марамир прямо как был, в обуви и уличной одежде, рухнул спиной на кровать.
С мечтательным выражением он произнес, глядя в потолок:
— Мы целовались.
— Что?
Лицо Айнана вытянулось. Призрачные когти заскребли по ребрам активнее.
— Но это тайна, — строго взглянул на него Марамир. — Не вздумай трепать языком. Мы с Варной скоро поженимся.
— Что? — снова потрясенно выдохнул Айнан. Ему показалось, что у него в животе ощерился острыми гранями ледяной кристалл. Внезапно он поймал себя на непреодолимом желании ужалить брата. Его довольный вид слишком уж бесил. — Ты собираешься жениться на девице, которая согласилась целоваться с тобой до брака?
— Да, — нахмурился Мар, опершись на локоть. — Что не так?
— И тебя не смущает ее… э-э-э… развязность? — Не в силах погасить растущую внутри злость, Айнан принялся ходить по комнате. Брат с
— Чем занималась? — напрягся Марамир. Его аккуратные брови, слишком темные для блондина, сошлись на переносице. На лбу пролегла вертикальная морщинка.
— Целовалась с мужчинами.
Мар резко сел на постели, и Айнан продолжил, сердито печатая шаг:
— И не только целовалась, но и обнималась, а возможно, творила что-то еще более непотребное.
— Что? — впился в него взглядом Марамир.
Айнан пожал плечами.
— Я не знаю. Что, если она уже отдала кому-то свою честь? А ты возьмешь ее замуж. Попорченную.
Руки старшего принца сжались в кулаки. Он больше не выглядел расслабленно-благодушным, и Айнан почувствовал удовлетворение. Но и зуд досады не исчез. Собственные слова заставили его разозлиться еще сильнее.
Повисла напряженная тишина. Мар о чем-то сосредоточенно размышлял, сидя на кровати. Айнан опустился задницей на подоконник, и ночной воздух, проникая сквозь щели в раме, холодил его поясницу.
— Ты неправ, — сказал Марамир после затянувшегося молчания. — Она невинна, просто… Просто я ей очень понравился, а она смелая. Не такая, как наши местные гусыни. В конце концов, мы молоды и у всех у нас есть потребности. Даже у девушек.
— Какие еще потребности?
— Плотские, — Мар раздраженно дернул плечом и посмотрел на брата с вызовом. — В таком возрасте кровь кипит, а дурацкие традиции сажают нас на цепь.
Айнан осуждающе покачал головой:
— О чем ты?
Мар прищурился:
— Хочешь сказать, что тебе легко хранить… Как они это называют? Чистоту плоти.
— Легко. — Айнан отвел взгляд. Его щеки предательски вспыхнули.
Слуха коснулся скептический смешок. Голос брата сочился ядом.
— Хочешь сказать, что ты ничем таким наедине с собой не занимаешься? Не фантазируешь?
Нервно закашлявшись, Айнан оторвался от подоконника и отошел к зеркалу, лишь бы Мар не видел его пылающего лица. Собственное отражение напугало. Разве можно быть таким красным?
— Я не потакаю низменным инстинктам. В жизни есть множество других интересных занятий. Учеба, полеты на батту, сражения. У меня нет времени держать руку в штанах.
За его спиной Марамир недоверчиво хмыкнул.
— Так уж и нет? Так уж и не хочется? Ни разу за двести лет себя не потрогал? Не помечтал о какой-нибудь красотке?
От румянца Айнану стало почти больно. Он поджал губы, радуясь, что догадался отвернуться от брата.
— А я не такая бесчувственная ледышка, как ты, — запальчиво продолжал Марамир. Он говорил отрывисто, задыхаясь от эмоций. — Мне надо. Понимаешь? Не могу я терпеть. И почему должен? Кто это придумал?