Мои глаза открыты. Станция «Сибирская»
Шрифт:
Лампочка над нашими головами неожиданно замерцала. Все устремили взгляд вверх и ждали ярчайшего апофеоза. Однако теплый свет в помещении снова возобновился.
– А если выиграть какой-нибудь трофей по ходу сезона? – не унималась я. – Ведь тогда имеется хоть какая-то вероятность?
Амбиции у моих подруг, видимо, были надежно спрятаны. Секундой ранее я будто бы произнесла что-то вроде: «Приятного аппетита». Ибо я не знаю, как еще можно объяснить их хоровое молчание и внезапно пробудившееся желание есть, пить, заходить в соцсети и читать свежую прессу. «Ау?» – кричал мой внутренний голос, в то
– Ну…не знаю, – пробормотала Яна с набитым ртом. – Все равно это нереально сложно. Вон Дашка летала в Ростов на просмотр. И что ей сказали?
– Яна! – ворвалась в обсуждение его героиня.
Но та прекращать не намеревалась.
– Полмиллиона, Лиз! – с трепетом взывала она. – Полмиллиона и ты в юношеской команде самого перспективного клуба нашей страны! Представляешь?
У меня во рту как будто бы осел ком. Я не знала, что ей на это ответить. В глубине души я понимала, что это чистая правда, но мое розовое, как летний закат, эго отказывалось принимать информацию подобного рода. Ну, неужели коммерция взяла верх и над детским спортом? Я нервничала. Руки тряслись. Дабы успокоиться, решила сделать пару глотков из стоящего напротив стакана с надписью «Coca-cola». Больными губами присасываюсь к дешевой трубочке. Тьфу, морс!
– И вообще, Лаврова, хватит витать в облаках! – воспользовалась Даша этой неловкой паузой. – У тебя же есть Миша! Вот вырастите: он станет бизнесменом, ты домохозяйкой, вы купите квартиру в ипотеку, заведете парочку спиногрызов и будете жить долго и счастливо.
Карине этот разговор был явно не по душе.
– Даша, хватит! – разгневанно сказала она.
Повисло молчание. Ошеломленная выскочка переключилась на организатора турпохода.
– А что? Она тут сидит и мечтает непонятно о чем, а мы, между прочим, даже паршивый регион выиграть не можем.
Карина отодвинула поднос в сторону и ударила ладонью по столу, да так хлестко, что вся немногочисленная публика, пребывающая в кафе, прекратила трапезу и посмотрела на нас. Темпераментная подруга и бровью не повела.
– Она просто ставит перед собой высокие цели, – процедила сквозь передние зубы моя защитница. – Это ее личное право. Какая тебе вообще разница? Лиза тебе мешает?
Я вновь напряглась. Закрываю глаза. Беру всю волю в кулак и решаю, что настало время раз и навсегда прервать эту бессмысленную полемику.
– Ладно, хватит, – произношу на выдохе. – Есть проблемы и поважнее. Быть может, кто-нибудь расскажет мне о том, что произошло на дороге?
Девчонок тут же захлестнули самые разносортные эмоции. Они одновременно, перебивая друг друга, пытались по-своему, в словах и жестах, донести мне эту историю. Но в итоге Яна заставила всех заткнуться, рявкнув так, что скромная пиццерия мгновенно оглохла. От волнения я схватила другой стакан, в надежде, что там будет кока-кола.
– У меня прихватило колено, – сказала она, восстанавливая дыхание. – Под чашечкой что-то вдруг закололо. Я поняла, что не смогу идти дальше и остановилась между дорогами. Боль казалась мне просто невыносимой.
Яна так выразительно изобразила боль на своем лице, что я и сама ощутила фантомный дискомфорт и взялась за колено. Моя ненавистница в очередной
– А ты, Лаврова – не-нор-маль-на-я! Какого хрена ты поперлась к аллее? Нам красный уже загорелся! Или ты думала она без тебя не дойдет?
Ее испытывающий взгляд съедал меня по чуть-чуть. Я даже не догадывалась о том, что можно на это ответить.
– Не знаю, что со мной произошло. Мне… мне и самой это интересно.
– Ооооо, такая молодая, а уже проблемы, – Даша била себя сверху по голове четырьмя пальцами. – Ладно. Мне пора, – добавила она, надевая жилетку. – Ян, покажись обязательно командному врачу. Завтра игра все-таки.
Травмированная кивнула, а та, в свою очередь, схватив сумку правой рукой, а левой недоеденный кусок сырной кесадии, аккуратно и грациозно направилась в сторону выхода. «Наконец-то», – выдохнула я про себя. Дверь за ней громко захлопнулась, и я повернулась к девчонкам.
– Не обращай внимания, Лиз, – ковыряя вилкой в тарелке с салатом из неестественно яркой зелени, протянула Карина, после чего широко улыбнулась. – Ну и рожа у тебя была, когда мы вытягивали твое бренное тело с дороги. Я даже тогда умудрилась расхохотаться.
Мои брови нахмурились.
– Я была без сознания?
Подруги переглянулись в смятении. У Карины салат прилип к подбородку.
– Да нет, – проронила она, вытирая лицо салфеткой. – Ходила. Вела себя только весьма необычно, но даже разговаривала с нами. Ты что, ничего не помнишь?
– Совсем, – потерянно замотала я головой. – А что…что это значит: «вела себя весьма необычно?»
– Нууу…ты нашептывала себе под нос что-то странное. Что-то о врачах, реанимации и каком-то парне.
– О парне?
– Ну да. Кажется, ты тоже называла его врачом.
Я обмякла и слилась с диваном в единое целое.
– Наверное, это шок, – не преминула обойти стороной наш диалог Яна. – Я читала о подобных симптомах. Такое бывает. Это нормально, правда тебе все равно следует впредь быть поосторожней.
Я покачала головой и снова прильнула к стакану. Ненавижу морс.
* * *
На следующий день, на пути к свежепостроенному СК «Олимпия», в этот теплый осенний вечер, свет, исходящий из возведенных через каждые два с половиной метра фонарей небольшого роста, озарял узенькую грунтовую тропинку, по которой как спортсмены, так и болельщики, могли добраться до любого значимого события или же просто посетить повседневную тренировку. А еще это место пришлось по вкусу любовным парочкам. Этакий оплот современной романтики. Во многих странах есть парки, скверы, набережные, которые у местного населения ассоциируются исключительно с уголком влюбленных. Они превратились в своенравные достопримечательности, ставшие для людей чем-то традиционным и увековечившие себя в легендах, которые ныне слагают гиды в своих эксцентричных экскурсиях. Нашей же, скромной по масштабам, аллее лишь предстояло снискать подобную славу в далеком будущем. Здесь часто можно увидеть молодые дуэты, прогуливающиеся взад-вперед и предающиеся нежным объятиям, прислонившись к одному из холодных столбов и оставляя только тень страсти на освещенной тропинке.