Мои грехи, моя расплата
Шрифт:
Болек быстрым взглядом оценил обстановку, приметил блатных, но курс взял на «мужиков», сидевших за столом. Ему не понравился снисходительно-изучающий взгляд «семьянина» с шишковатой головой.
– Привет братве! – криво усмехнувшись, поздоровался Болек. И тут же добавил: – И ботве не хворать…
Мужик продолжал смотреть на него и кривиться с пренебрежением к его персоне.
– Ну чего вылупился? – резко спросил Болек. – Ты чё, прокурор, а?
Шишковатый не выдержал тяжести его взгляда, отвел глаза.
– Смотрящий кто? Почему не встречаешь?
– А
Болек едва сдерживал усмешку, глядя на него. Не часто он встречал людей с таким лицом: брови, глаза и нос были сведены к одной точке на переносице, на которую, складывалось впечатление, нависающий лоб оказывал большое давление. Хиленькие плечики, впалая грудь, тонкие короткие руки. Или этот человек обладал большой внутренней силой, чтобы подчинять себе людей, или на место смотрящего его выбирали по слепому жребию… Как бы то ни было, ссориться с ним Болек пока не собирался.
– Болеслав меня зовут.
– А чего такой борзый, Болеслав?
– Болеслав меня зовут, – более жестким тоном повторил Болек.
– И что с того?
– А того, что я знать должен, с кем разговариваю? Или права не имею, а?
– Прикуп я, – слегка смутился смотрящий.
Не нравилось ему, каким тоном разговаривал с ним Болек. Но смотрящего сбивала с толку нахрапистая самоуверенность новичка.
– Катала?
– Ты кто такой? – проигнорировав вопрос, спросил Прикуп.
– Ну как это кто? Говорю же, Болеслав.
– Кликуха?
– Кликухи у собак бывают, а я человек.
– И у меня кликуха… Зачем ты так, Болеслав?
– Я думал, это погоняло у тебя, – усмехнулся Болек. – Извини, если оговорился… Вот, если вдруг что не так…
Он поставил на край стола свою сумку, выудил оттуда пакет с провизией, протянул смотрящему:
– Это чисто на общак… Если он здесь есть…
– А ты сомневаешься?
– Не знаю… Вот у меня общак был, и на братву я отстегивал. Есть люди, которые подтвердят…
Болеслав назвал несколько имен, известных в криминальном мире, но Прикуп даже бровью не повел.
– Ты что, не знаешь таких?.. Кто тебя сюда поставил?..
– Не важно, – хмуро, исподлобья, но с чувством неловкости во взгляде посмотрел на него Прикуп.
– Ну как не важно? Если ты сам по себе?.. Может, ты какой-то не такой, а?..
– Ты чё несешь? – шикнул на него смотрящий.
– Что я несу? А я много чего несу…
Болек достал из кармана куртки мобильный телефон. Уже одно это говорило о его привилегированном положении. Сотовый телефон давно уже не редкость, но далеко не каждый мог пронести его с собой в камеру.
Не сводя с Прикупа глаз, Болек набрал номер известного вора, который ему покровительствовал.
– Доброго здравия, Василь Кузьмич… – почтительно, он без всякого заискивания поздоровался он. – Болеслав это, узнали?
– Ну как же! – отозвался вор. – Постанову на тебя дал. А ты на проводе, да? Из командировки? Или уже вернулся?
– Нет, на хату только
Болек назвал номер камеры и кличку смотрящего.
– Не знаю такого… Да и не должен знать… Я по каналам пробью, через часок отзвонюсь…
Судя по голосу, вор не очень был рад звонку, но слишком хорошо ему заплатили, чтобы Болек мог испытывать сейчас неловкость. Болек спрятал телефон в карман.
– Покажи, кого согнать можно, – сказал он, кивком головы показав на «мужиков».
Прикуп хотел было возмутиться, но, глянув на шишковатого, подленько улыбнулся:
– Вот его и подвинь.
Но «мужик» не оправдал возложенных на него смотрящим надежд. Он уже понял, что с Болеком лучше не связываться, и покорно забрал со шконки свое хозяйство, перебрался на другое место, с которого согнал более слабого арестанта.
На «хозяйское» место Болек пока не претендовал. Сначала нужно было дождаться известий от Василия Кузьмича.
Ждать пришлось долго. Вор позвонил только на следующий день и сообщил, что к блатной элите Прикуп не имеет никакого отношения и смотреть за камерой его никто не ставил. Узнав об этом, Болек подошел к смотрящему, вперил в него убийственный взгляд.
– Так ты у нас, оказывается, самозванец!
Прихвостень Прикупа, верзила с утиным носом, вскочил по указке своего шефа, но Болек был готов к этому выпаду. Он ловко поймал парня за горло, с силой сжал кадык.
– Я бы тебя убил, козел! – озлобленно прохрипел он. – Но мне беспредел здесь не нужен, понял!
Он отпустил верзилу, и тот в тихой панике отступил. Остальные даже не попытались заступиться за Прикупа.
– А тебя я точно урою, – сказал Болек. – Если хоть слово от тебя услышу… Я теперь здесь за старшего, ты меня понял?
Разжалованный смотрящий возникать не стал. И молча освободил свою шконку.
На следующий день Болек снова позвонил своему покровителю, вкратце поведал ему, как обстоят дела, и попросил совета, как и кому направить маляву, чтобы воровская камера изолятора признала его право на старшинство.
А еще через день его вызвали на беседу к адвокату. В помещении для допросов его ждала Лариса.
– Я же говорила, что буду тебя защищать, – улыбнулась она.
– Скучно здесь без тебя, мать, – обняв ее за талию, улыбнулся Болек.
– Ничего, недолго осталось…
Болека обвиняли в организации убийства предпринимателя Золотникова. Давно это было, пять лет назад. Тогда Черногольский уголовный розыск сумел задержать исполнителя убийства, Валеру Кистенева, и «расколоть» его. Но еще до того как оперативники добрались до Болека, киллер погиб, как это принято говорить, при загадочных обстоятельствах в камере следственного изолятора. И все равно прокурор попытался привлечь Болека к ответственности. Но получил приличный куш, и дело было закрыто за недостаточностью улик. А сейчас за неимением ничего лучшего черногольские менты подняли старое дело, потому Болек и попал за решетку.