Мои грехи, моя расплата

Колычев Владимир Григорьевич

– Ну и что ты мне скажешь? Интересно послушать.

– Что, тебе интересно, откуда я про твои проблемы знаю? – не агрессивно, но насмешливо спросил Болек.

– А я и так знаю. Сначала справки обо мне навел, затем киллера ко мне подослал. Необычного киллера…

– О чем ты говоришь, брат?

– Если я тебе брат, то ты мне – Каин… Ты зачем здесь? Сам решил со мной разобраться? Или с тобой еще кто-то?

– Кто ты такой, чтобы из-за тебя в тюрьму садиться? И не нужен ты мне. Давно уже не нужен… И

киллера я никакого не подсылал.

– Врешь. Снова врешь.

– А что киллер был, я знаю. И что с потенцией у тебя не лады, тоже… И не надо на меня волком смотреть. Стасу спасибо скажи…

– Кому?!

– Греческому иуде… Ты ему что, рассказывал про меня? С чего он взял, что я за тобой охочусь?.. Был он в Москве, искал меня. Нашел, сдал тебя с потрохами, все про твою Дану рассказал. И хотел, чтобы я тебя замочил. Но я ему отказал…

– Врешь.

– Когда освободимся, я лично покажу тебе место, где мы этого урода зарыли… Да, дал на него отмашку, чтобы он тебе не вредил…

Болек врал. Одной половиной сознания Ефим это понимал, но другая почему-то хотела верить ему. Как будто Болек его гипнотизировал.

– А киллер?

– Что киллер?.. Не посылал я к тебе никого… Ты говорил, он какой-то необычный был, – глядя в глаза собеседнику, елейно-убаюкивающим голосом спросил Болек.

– Необычный, – завороженно кивнул Ефим. – Он сначала должен был Дану совратить, а потом уже меня убить…

– Это не ко мне. Я на такую чушь не заморачиваюсь. Мои люди стреляют сразу… Это, наверное, Стас, у него точно хрен в голове. Когда им думает, когда задницей. Потому и вымыслы у него какие-то фигурные…

– А здесь, в Москве, кто в меня стрелял?

– Поверь, если бы это были мои люди, ты бы не выжил… Так что ты зря хочешь меня убить.

– Я?! Тебя убить?!

– Ты приехал в Москву, чтобы поквитаться со мной. Потому и ствол у тебя был… Напрасно ты на меня грешишь, не могу я тебя убить. Ты же друг мне… Я так и Стасу сказал. Ну, были у нас с тобой непонятки, но мы вот посидели, поговорили, во всем разобрались… Кто старое помянет, тому глаз вон… Нам друг за друга держаться надо. Компания здесь ненадежная, сегодня лижут, а завтра на вилы… Просил старого смотрящего убрать, ан нет, здесь он, спину мне жжет…

Болек взглядом показал в сторону арестантов, ютившихся у самой двери.

– Как бы чего не вышло… И вообще…

– Как ты узнал, какая у меня статья?

– Все очень просто, если есть мобильный телефон. Взял да позвонил кому нужно… Хочешь, Дане своей позвони. Где она, в Крыму или здесь, в Москве?

– В Крыму.

– Звонить будешь?

– Да хотелось бы, – кивнул Ефим.

Хоть и не сразу, но все же он вспомнил, на что способен Болек. Коварство для него так же естественно и необходимо, как плавники для рыбы.

– Так в чем же дело? После отбоя,

когда все улягутся, дам трубу…

– Не надо.

– Почему?

– Она не станет со мной разговаривать… У нее другой мужчина, я ей больше не нужен…

Ефим задумался. Что, если, желая соврать, он сказал правду? Вдруг у Даны любовь на стороне, вдруг она думает о разводе…

– Да, брат, не повезло тебе… Ничего, может, еще наладится. Виагру пробовал?

– Не хочу об этом говорить.

– Понимаю… По сто грамм вмажем? За мир между нами, как ты на это смотришь?

– А есть?

– Если по сто грамм, то найдем…

Болек наливал под столом, чтобы не увидел надзиратель, а выпил открыто, но так, что со стороны могло показаться, будто в стакане была вода. Ефим последовал его примеру. Спирт обжег горло, слезы подступили к глазам, но он даже не поморщился.

– Извини, больше нет. Завтра будет… Лариса передаст.

– Как у тебя с ней? – из вежливости спросил Ефим.

– Лучше не бывает. Чего и тебе желаю. Но не с ней, – косо глянул на него Болек.

– Да я с ней и не хочу…

Крепкий спирт на пустой желудок подействовал сразу. Ефим почувствовал, как хмель окутывает сознание.

– Это я уже понял.

– Ну, в смысле, что и раньше не хотел, ну, когда мог…

– А она тебя из армии ждала.

– Ну, тогда хотел… Ты меня не путай, а то запутаюсь…

– Не надо путаться. Ты мне дело свое не рассказал, что там за бабу тебе шьют…

Ефим поведал, при каких обстоятельствах познакомился с Ариной. Поделился своими соображениями насчет Жоры, который мог быть виновником ее смерти.

– А что, пацан молодой, кровь дурная, – рассудил Болек. – Может, он девку сделал… Ты же мне друг, я тебе помогу, завтра скажу кому надо, Жору этого пробьют, если он Арину твою зажмурил, расколют… Ты, главное, за меня держись, и все будет тип-топ… А я за тебя держаться буду. Если вдруг что, ты за меня, да?

Ефим молча кивнул.

Он так хотел спать, что едва не заснул прямо за столом. Болек понял его состояние, показал на шконку.

– Учти, через час поверка, – напомнил он. – У нас здесь как в армии…

На поверку Ефима разбудили; сонный, он встал в строй, выдержал нудную процедуру, после чего снова завалился спать. Но сон испарился, едва голова коснулась подушки.

Он мог бы поверить Болеку, если бы не одно маленькое, но большой ценности для него обстоятельство. Не могла Дана предать его, не могла открыть собственный счет, чтобы перевести туда шесть миллионов. Он мог сомневаться в том, что Болек охотился за ним, что это его киллеры пытались свести с ним счеты. Но не могло быть никаких сомнений в том, что Дана вела себя честно… Не могла она его обмануть. Даже когда изменить пыталась, не смогла дойти до конца…