Мои? любимыи? (не) медведь (+ Бонус)
Шрифт:
— Саша…
— Ладно, не злись. Но я тебе как опытный человек говорю, можно есть все, что хочешь, главное почаще тра…
— Траву есть?
— Все, пойдем к тебе. Я голоден и Венц в машине ждет.
— Ты приехал ко мне с собакой?!
— Ну не оставлять же мне его на ночь одного. Я пачку пеленок захватил с собой и кормушку. У тебя, кстати, ковры есть?
— С ума сойти! — моему удивлению нет предела.
— Все, меньше болтай давай. Я тебе такое вкусное блюдо с брокколи сделаю, что забудешь о коврах, собаке и
Потапов берет корзину и, кажется, в сотый раз хватает меня за руку. Ведет вперед, по пути останавливается, забывает о моей руке и кидает в корзину сливки, сыр, спагетти, и в довершении какие-то пирожные. Мы подходим к кассе, он молча все оплачивает и так же спокойно вновь берет меня за руку и ведет к машине. Кидает продукты на заднее сиденье и открывает мне переднюю дверь. Подумаешь, что мы в пяти минутах от моего дома. Правда Венцу на это тоже плевать. Собака начинает активно скулить и кое-как забирается ко мне на колени. Каюсь, этот комок не может оставить человека равнодушным, и ко мне вновь возвращается хорошее настроение. Смотрю на довольного Потапова и не понимаю, что не так с этим мужиком. На кой черт я ему сдалась, так и не могу найти ответа.
— Алиночка, много думать вредно.
— Я учту.
***
Саша обходит мою двушку с таким видом, как будто сожрал как минимум килограмма два брокколи без соли и перца.
— Алин, а чего она такая маленькая?
— А зачем мне одной больше?
— Ну, это ни в какие ворота не лезет. Мне не нравится.
— В этом мы схожи. Тебе не нравится мой дом, а мне твой.
— А что-то в этом есть. Продадим твое и мое, и купим новое общее.
— Класс.
— Безусловно. Слушай, ты ковер в спальне пока убери, а то Венц может незаметно нагадить. Ладно, иди пока делай бабские дела, переодевайся, расслабляйся, а я тебе брокколи приготовлю.
Продолжая это безумство, я почему-то действительно иду отдыхать, а точнее принимать душ. Помылась, переоделась и стала валяться с собакой на том самом ковре. По ощущениям сухой, блин, сама себе удивляюсь, что творится в моей жизни и голове.
— Ужин готов и всего полчаса. Учись, женщина, — Саша подает мне руку и тянет на себя. — Халатик для меня надела?
— Для Венца.
— Значит для меня. Так может и волосы распустишь?
— Не надо. А то еще в еду попадут. Читала недавно статью, как мужчина поперхнулся клоком волос.
— И?
— И умер. А даже, если все обойдется, все равно глотать волосы — это небезопасно. Когда их вынимаешь изо рта, их нельзя тянуть, так как они могут поранить слизистую. А если попадают в организм часто и в большом количество, в желудке образуется так называемый трихобезоар, требующий хирургического лечения. И к тому же…
— Молчать! Иногда мне хочется действительно отрезать тебе язык.
— И что мешает? Хотя, ты не сможешь, я быстрее умру от кровотечения, и ты даже не успеешь меня поиметь.
—
Потапов даже не берет меня за руку, видимо, и вправду разозлился. Я сажусь за стол и наслаждаюсь видом еды. Надо признать, что мишка он не косолапый, а очень даже кудесник, еще и хитропопый. Ведь действительно использовал брокколи.
— Это спагетти со сливочно-сырным соусом из брокколи. Я условие твое выполнил. Брокколи есть? Есть. Так что ешь и наслаждайся. Чего-то я лопухнулся, у тебя вино есть?
— Есть. Нижняя полка справа, — встаю, беру бокалы и подаю Потапову штопор. Саша открывает вино, разливает по бокалам, и мы садимся за стол.
— За приятный вечер и вкусную еду. И чтобы не подавиться всякими трахобазарами, — поднимает он бокал.
— Трихобезоар. Трихос от греческого — волосы.
— Закрой базар и ешь!
Кому скажи, не поверят. Я молча проглатываю слова Потапова, в другой раз и другому я бы уже как минимум шибанула бы этой бутылкой вина. Блин, что со мной происходит? Из дум меня выводит вовсе не голос Потапова, а собачья морда на собственной коленке.
— Ему спагетти, наверное, нельзя?
— Даже если можно, обойдется. Я его покормил перед выходом.
Будь это мой ребенок, ни фига бы я ему не дала, а вот собачку жалко. Я и вправду ужасный человек, но посмотрев на злобного Потапова все-таки беру парочку спагетти и даю Венцу.
— Саш, прости, правда, очень вкусно, но мне собаку жалко, никогда не умела отказывать животным, наверное, поэтому и не заводила.
— Да ничего страшного, мне не жалко. Если что, обгадит-то он твои полы и ковры.
— Ну и ладно. Мыть-то все равно тебе.
— Зря ты, Алиночка, пользуешься моей добротой. Она небезгранична.
— Люблю людей доводить, так отсекаются сразу слабаки и ненужные.
Саша ничего не отвечает, а я продолжаю хомячить спагетти и параллельно подкармливать собаку. Мне определенно хорошо, и вино очень кстати, приятно разливается по венам, даря нужное тепло. Потапов давно уже все съел, а сейчас просто тихо наблюдает за мной. Ну и ладно, мне очень даже комфортно. Доев свою порцию, демонстративно вздыхаю.
— Вкусно, но так у меня не только пузо не уйдет, но и двойной подбородок появится.
— Главное не тройной. Пойдем смотреть кино, макраместка.
***
Мы сидим на диване и смотрим какую-то чушь. Когда я вообще смотрела телевизор? Даже не припомню.
— Алин, чо мы всякую фигню смотрим, как старые пердуны, ей Богу. Может, чем-нибудь получше займемся?
— Я не буду с тобой трахаться, кажется, я уже говорила.
— Так, давай договоримся. Это слово могу произносить я. Из твоих уст оно звучит грубо, ты все-таки женщина.
— Как не назови, смысл один. А если ты попробуешь назвать это «заняться любовью», я тебя лично утоплю в моем унитазе. Кстати, об унитазе. Ты здесь ночевать собрался?