Мои? любимыи? (не) медведь (+ Бонус)

Юнина Наталья

— Во-первых, я это не смотрю, достаточно увидеть рекламу, а во-вторых, не борзей.

— Ладно. Пойдем проведу экскурсию.

Скидываю с себя обувь, и Потапов снова берет меня за руку. Мы проходим в гостиную. Надо сказать, гостиная такая же огромная, как и хозяин. Но если хозяин привлекательный, то вот комната совершенно не в моем вкусе. Темно-бежевые обои, диван, кресла, журнальный столик все коричневого цвета. И вот уж чего не ожидала, так это камин и коврик в виде… медвежьей шкуры.

— Ты же сказал, что ковры убрал из-за собаки.

— В своей спальне убрал. А здесь оставил. Мне нравится эта

шкурка. Я проверял, Венц его не обоссал. Хочешь посидим на нем?

— Нет, спасибо.

— Правильно. На нем мы будем лежать после секса.

— Да уж. Самоуверенности тебе не занимать.

— Пойдем дальше покажу, — словно малый ребенок, Саша вновь берет меня за руку и ведет в спальню. Тут уже дела обстоят лучше. Кровать, как и предполагалось, огромных размеров, но вот цвет обоев уже не давит на глаза. Тут хотя бы все светлое, но определенно не хватает какой-то оживленности и уюта.

— Ну как тебе? Хочешь сменим цвет покрывала? Можно рюшек всяких бабских добавить. Что вы там обычно любите?

— Мне не нравится ни твоя гостиная, ни спальня. Правда, спальня получше, но все равно что-то не так.

— Ладно, со временем исправим, но только не все. У меня должен быть авторитет.

— Обязательно. Вот только не пойму, ты придуриваешься или нет?

— Нет. Я вполне серьезен, хоть это и может показаться странным. Я когда тебя увидел на дороге, подумал, что очередная швабра. А вот после твоего бреда в машине, понял, что мне нравится вся чушь, произнесенная тобой. Ну а после кокоса, я просто обязан на тебе жениться. И вообще, ты мне просто понравилась. Мне тридцать семь лет, пусть поздно, но вот и до меня дошло. Тебе, кстати, тоже уже пора. Тридцать два уже не двадцать, знаешь ли. Так что даю неделю поломаться, а потом уже все серьезно. Год для себя поживем, а потом сына родишь. Тебе как гинекологине не надо объяснять, что уже давно пора.

— Гинекологине?

— Ну гинекологичке. Ладно, гинекологу. Так пойдет?

— Поедет. Только давай ты свои матримониальные планы оставишь при себе.

— Я даже не буду спрашивать, что это. Пойдем на кухню. Я тебе зеленый чай сделаю. Как раз расслабишься и заснешь сном младенца.

— Это ошибочное мнение. Зеленый чай содержит большое количество кофеина, так что от него ты не уснешь, это, во-первых. Во-вторых…

— Закрой рот. Будешь много нудить, закрою тебя, к чертовой матери, в спальне, — Потапов в очередной раз хватает меня за руку и ведет в сторону кухни. — Тренажерку и гостевые комнаты показывать не буду. Тебе все равно не угодишь.

— Мудрое решение.

Мы проходим на кухню, Саша сразу сажает меня за барную стойку. Вот кухня мне сразу нравится, большая, уютная и светлая, пока ее рассматриваю, он ставит чайник и открывает холодильник.

— Может, чего поесть хочешь? У меня манго есть. И кокос, кстати. Хотя они оба застревают в зубах.

— Если нарезать манго маленькими ломтиками ничего не застревает. Я сладенького хочу перед диетой. Тортика никакого нет?

— Запеканка творожная, будешь?

— Фу, терпеть не могу. Тогда давай что-нибудь солененькое.

— Железная женская логика.

— Ну да, а точнее ее полное отсутствие.

— Голубцы, селедка под шубой? — неожиданно предлагает мне он.

— С ума сойти. Ты что, это сам готовил?

—

Нет, конечно. Женщина одна мне готовит три раза в неделю. Не ревнуй, ей лет семьдесят. Она так подрабатывает.

— Мне пока рано ревновать. Давай селедку.

Как все это можно охарактеризовать? Правильно — дурдом. Я сижу на кухне почти у незнакомого мужчины и ем селедку под шубой. Докатилась. Шаверма, а потом селедка. Супер. Кажется, меня скоро пронесет, ну хоть схудну немножко. Главное до дома успеть.

— Зачем тебе диета?

— Чтобы пузо убрать.

— У тебя нет никакого пуза.

— Скоро будет.

— Достаточно просто упражнений, а не сидеть на кефире и воде. Вы же так бабы любите. Никакого ума.

— Ага. Вот завтра и запишусь на фитнес. Не бойся, на воде сидеть не буду. Не смогу. А сладенькое все-таки что-нибудь есть?

— Варенье малиновое подойдет?

— Малиновое варенье. Ты прикалываешься, что ли? Это еще хуже кокоса. Ладно, давай чашечку кофе с сахаром.

Саша сыплет в чашки растворимый кофе, добавляет сахар и заливает кипятком.

— Пойдем в гостиную, — прихватывает чашки с кофе и несет в гостиную. Ставит на журнальный столик и долго на меня смотрит.

— Что?

— Ничего. Мне тебя жутко захотелось трахнуть тебя на этом ковре. Скорее бы неделя прошла.

— Медвежачий коврик и вправду милый, но я не собираюсь на нем заниматься сексом. Ни сейчас, ни через неделю. И вообще не наглей.

— Ладно. Обещал не трогать неделю, значит не буду. Только давай сядем на него и кофе выпьем. Я камин включу.

— За окном двадцать три градуса. Какой нафиг камин?

— Да, ты права. Тогда просто посидим. Не отказывайся, пожалуйста.

— Ты сейчас такой душка, что не откажусь.

Я снова в платье и это чертовски неудобно садиться и пить кофе. Но все же обижать Сашу мне почему-то не хочется. Я сижу полубоком, облокотившись одной рукой на ковер, в другой держу чашку. И в который раз замечаю, что Потапов очень симпатичный мужчина. Есть в нем что-то такое, что цепляет, хотя до стандартов красоты ему далеко.

— А почему все же клубы?

— Так карты легли. Я когда с армии пришел, ни кола, ни двора. Одна бабушка осталась в полуразваленном доме. Я и так, и сяк, а в нашей деревне хрен что заработаешь. Поехал в город, но так особо ничего и не добился. Образования нет — попросту вали отсюда, мальчик. Полгода скитался туда-сюда, пока не встретил нужного дядю. Несколько лет на него батрачил, потом, как первые большие деньги появились, сразу подумал о своем деле. Тогда клубы только так строились, вот и я решил не отставать. И пошло. Даже не так. Поехало, причем очень быстро. Ну а автосалон так, отдушина. Мне почему-то там нравится.

— Понятно. Ты сказал одна бабушка осталась. Это ты от нее тогда ехал?

— Да. Не хочет никак переезжать. Я ее по-всякому упрашиваю, но никак. Упрямая. Еле-еле уговорил хоть немного дом отремонтировать. Гонит всех мастеров, как только видит. Ей уже семьдесят восемь лет, а она по-прежнему на огороде целый день, еще и продает свой урожай. Как приезжаю, так все мои деньги лежат в полке. Вот как, по-твоему, ее заставить жить хоть последние годы нормально?

— Наверное, уже никак. Они так устроены. А почему самоед? — Венц кладет свою милую медвежью мордашку мне на ногу.