Мои? любимыи? (не) медведь (+ Бонус)
Шрифт:
— Саша, она была в ментовке.
— Где?!
— В ментовке. Просила ничего тебе не говорить, расскажет сама, да я и сам пока толком не знаю ничего.
— Она в порядке?!
— Ну со стороны, я бы сказал, не очень. Взволнованная, царапины на лице, ну и растрепанная немного. Все, отбой. Она вышла, сейчас привезу к тебе.
Чушь какая-то, это же Терентьева, какая на хрен ментовка?! Черт, это совсем не смешно. Царапины, взволнованный вид. Может, это какая-то шутка? Хотя так мы не шутили никогда. Венц, как будто что-то
— Давай пока без вопросов, я хочу в душ.
ГЛАВА 22
Алина скидывает с себя босоножки и проходит мимо меня, кривя поцарапанным носом. Беда прям какая-то с этим бедным шнобелем. Волосы не растрепаны, видимо, уже причесалась, но вот блузка порвана. Ерунда какая-то. Хватаю ее за руку и веду к дивану.
— Саша, я сказала дай помыться.
— Сначала ты расскажешь, что случилось, а только потом душ. Где ты была?! Только давай не вешай мне лапшу на уши, все равно узнаю.
— Меня изнасиловали. Теперь можно в душ? Или ты меня сразу бросишь? — сглатываю, сейчас бы в пору пошутить, что с ней этого не могло бы произойти, но, судя по ее лицу, не похоже, что она шутит.
— Алин, — присаживаюсь на корточки и зажимаю в руках ее ладони. — Не говори ерунду, что за чушь про бросишь? Пожалуйста, расскажи мне все.
— Саш, ты чего? Встань, я, блин, пошутила, чтобы ты мне дал скорее помыться. Никто меня не насиловал.
— Ты ненормальная, что ли? Кто так шутит?! Хотя, кого я спрашиваю, ты же реально чокнутая. Я не отпущу тебя, пока мне все не расскажешь.
— После этого ты меня точно бросишь. Может, сойдемся на варианте, что меня того самого?
— Алина!
— Ладно, ладно. Я подралась с яжемать.
— Что?!
— Ты что глухой? Я подралась с ЯЖЕМАТЬ! Я всего лишь попросила ее убрать за собой пандус!
— Какой пандус?
— Который она опустила в подъезде для своей коляски! Чего ты тупишь, Потапов?
— Продолжай.
— А что здесь продолжать? Попросила раз, два, но она же яжемать, с хрена ли ей его убирать, а на других ей плевать, но не на ту она напала. Я ей перегородила дорогу к лифту до тех пор, пока она его не уберет за собой.
— И?
— Не убрала. Она напала на меня. Ну, а я не из тех дур, которые сдачи не дают. Вцепилась в нее так же, ну и пошло, поехало. Потом уже нас соседи разнимали и ментов вызвали. В свое оправдание скажу, что правда на моей стороне, в подъезде есть камеры и там четко видно кто на кого напал. Пусть наша доблестная полиция разбирается с видео, я ее еще засужу. Что молчишь, Потапов? Сказать нечего, я полностью упала в твоих глазах?
— Да нет, что ты. Просто к тебе присоединилось еще одно прозвище, теперь ты у нас не просто Алинка дендрофилка макраместка и экстрасенс, ты еще и боксерша. Интересно, доблестная полиция уже скинула видео в ютуб, как думаешь?
—
Нельзя так себя с ней вести, но не могу ничего с собой поделать, заливаюсь смехом, смотря на это ходячее чудо в перьях.
— Ты пока смейся скотеночек, а я мыться.
— Ну прости, не могу сдержаться. Пойдем, я помою мою побитую девочку мочалкой, ранки обработаю.
— Иди в жопу со своей зеленкой, с зеленым носом я ходить больше не буду.
— Цыц, женщины так не выражаются.
— Да что ты говоришь, может еще и не дерутся?
— Точно. Все, давай ко мне на ручки.
Беру на руки мою побитую лань и несу в ванную. Быстро снимаю с нее одежду, раздеваюсь сам и заношу Алину в душевую.
— Саша, я не в настроении заниматься сексом.
— Не поверишь, я тоже, я заочно уже представляю тебя с зеленкой на лице.
— Да иди ты, — перехватываю Алинину руку и целую в ладошку.
— Что это за телячьи нежности, Потапов?
— А что нельзя?
— Можно.
— Давай потру спинку.
— Только не так, как я тебе.
— Договорились.
***
Выходим из душевой вместе, настроение, несмотря на расслабляющий душ, просто отвратительное. В такую задницу я еще никогда не попадала за все свои тридцать два года. Черт, да даже сидеть полуголой на дереве было не так стремно.
— Алин, ну хочешь мы этой тетке отомстим?
— Конечно, отомстишь, Потапов. Ты просто обязан перекрыть ей выход из квартиры тем самым пандусом. Хотя у нее ребенок, он там потом умрет. Нет, Саша, пусть живет.
— А если серьезно, что ты там делала?
— Заезжала домой, чтобы надеть красивое платье.
— Как вижу не надела. Ну и хрен с ним. Я ужин заказал, пойдем есть.
— Саш, я не хочу есть. Давай просто полежим на диване. Кстати, спасибо за розы. Я люблю их, и именно красные. Знаю, что банально, но мне нравится. Прости, что не сказала про ромашки, мне было приятно твое внимание.
— Алин, — Саша садится на диван и притягивает меня к себе. — Точно больше ничего не случилось? Тебя больше никто не трогал?
— Никто.
— Тогда забудь ты про эту бабу.
— Обещай, если у нас когда-нибудь будут дети и я стану такой же яжемать, то ты скинешь меня с балкона.
— Обещаю. Только, что значит если?
— Знаешь почему я стала гинекологом?
— Потому что любишь женщин?
— Мимо. Мама еще с юности меня затаскала по врачам, у меня вечно были проблемы по этой сфере. Я просто ненавидела врачей, а потом поняла, чего их бояться, проще им стать, чем потом трястись перед кабинетом. Стала. Кстати, я хороший врач, Потапов. И диагноз свой знаю, тут я реалистка. Я не бесплодна, залечу на раз два, вот только выносить будет сложнее. Да, Саша, я гинекологичка со своими проблемами. Давай, начинай шутить.