Мои? любимыи? (не) медведь (+ Бонус)
Шрифт:
— А туалет с большой и страшной вонючей дыркой?
— Боюсь, что да.
— Тогда я в кустики, можно?
— Ты главное бабушке под помидоры не насри, она их особо бережет. Хотя можешь. Это ж будет удобрение.
— Дурак!
— Ладно, буду ходить с тобой в этот туалет, ну в смысле за дверью стоять.
— Спасибо, Потапов, чтобы я без тебя делала.
— Ты главное в дырку не смотри, ворон не считай, трусы сняла, облегчилась и пошла.
— Ты забыл, что нужно натянуть трусы обратно.
— Безусловно. Почти голышом ты уже походила, здесь это воспримут несколько по-другому.
Посидели мы по-домашнему, вдоволь наевшись и напившись. Не знаю, как меня развезло так с трех бокалов вина, Саша объяснил это тем, что я не привыкла быть на воздухе. Удивительно смотреть на теплые отношения бабушки и внука, никаких тебе претензий и прочего. Позже я поняла, почему Надежда Николаевна никогда не покинет свой дом. У нее столько кур, свиней, собачек и кошек, что со своего участка она никуда не денется. Когда Саша ушел тискаться с правнуками своей Гретки, бабушка разоткровенничалась, то ли от вина, то ли она такая всегда.
— Ты, наверное, Алиночка, думаешь, что Сашка неблагодарный внук, раз до сих пор я живу в деревне и удобств никаких нет, но это совсем не так. Он для меня все делает, и сколько раз пытался все здесь переделать, но я не даю, плохая эта примета, что-то достраивать и перестраивать, к смерти это, а мне еще пожить надо, не все сделала, что нужно. А денег знаешь сколько он дает? Ой, мне даже некуда их было девать. А потом мы с моей соседкой бабой Маней стали на эти деньги семью одну тащить, там деток семеро, отец один остался, мать прошлой весной померла. А сама понимаешь, семь детей это ж прокормить еще надо. А Сашке не говорю, он-то против не будет, просто денег еще больше будет давать. А мне почем это надо, у него ж своя жизнь, на себя пусть тратит. Да мне и этих за глаза и за уши, еще остается. Мне вот семьдесят семь годков стукнуло, я бы и померла спокойно, так не могу сейчас, семью ту потянуть надо, да правнуков своих понянчить хочу. В общем, десяточку еще, надеюсь, проживу, там детки как раз подрастут, да и Сашке ты сыновей уж к этому времени родишь. Ведь родишь же?
— Рожу, Надежда Николаевна, обязательно рожу.
— Ну вот и славненько, умирать-то нужно со спокойной душой. А пока работать, да жить, да?
— Конечно.
— Ты, Алиночка, только Сашку моего не обижай. Он сильный, но, как и любой мужик, может иногда дурить. Упрямый он у меня, чего скрывать, и обижается иногда не в меру, но ты женщина, должна сама направлять его. Ой, разболталась я, ты ж, наверное, с дороги хочешь помыться, да и устали оба. Пойдем я тебя в душ провожу. Мне его Сашка сам строил, сейчас правда уже не так тепло, как было, но вода еще не остыла.
Бабушка проводит меня к самодельной душевой кабине на улице и подает мне какие-то тапочки и полотенце.
— Не бойся, они чистые. Только вчера на рынке купила, как в воду глядела, а полотенце не новое, но чистое, все постиранное, не бойся.
— Спасибо большое.
Что такое неловко и как с ним бороться? Бабушка настолько мила и проста, что мне уже стыдно. Приехала какая-то краля с города в босоножках и выпендрежном платье. Ой, надеюсь, что я взяла с собой и нормальную одежду тоже. Быстро принимаю душ и натягиваю на себя все то же платье. Прохожу в дом, быстро перебираю чемодан и нахожу наиболее
— Сашка, ну наконец-то, давайте пить чай, он с шишками хмеля, очень полезный, заснете как младенцы.
Мы еще о чем-то беседуем, и тут я понимаю, что чаек действует, я уже просто не могу сидеть. Саша, видимо почувствовав мое состояние, повел меня в нашу временную комнату. Потапов расстилает кровать и зовет меня в постель.
— Саш, а мы точно здесь поместимся?
— Да, ты у стенки.
Сказать, что мне не нравится это спальное место — ничего не сказать. Кровать очень маленькая для двоих, да еще и полностью придвинута к стене.
— Ладно, придется спать на боку.
— Поместимся, ты ж маленькая.
— Ага.
— Все, давай ложись, я попозже приду.
— А ты куда?
— С бабушкой еще поговорю. Спи, — целует меня в губы и сразу уходит. Ой, не знаю, что там было в чае, но вырубилась я почти сразу, только почувствовала, как в ноги прыгнул Грызлик.
Проснулась от ощущения дико переполненного мочевого пузыря. Судя по темноте за окном, до утра еще не скоро. Придется перелезать через Потапова. Только вопрос, куда идти в туалет? Как можно тише стараюсь перелезть через Сашу, но это получается с трудом.
— Алин, я сейчас не хочу, да и стены здесь с плохой изоляцией.
— Потапов, я тоже не хочу. Не льсти себе.
— А что ты тогда хочешь?
— Писать.
— Ясно, ну иди.
— А куда? Можно не в яму, там темно и страшно.
— Ты ж хотела в кусты. Помидоры слева по центральной дорожке.
— Потапов! — бью кулаком в грудь этого засранца.
— Тихо, боксерша. Я тебе ведро поставил в коридоре. Проводить?
— Я сама, мочиться при тебе я еще не готова.
— Это всего лишь вопрос времени.
Перелезаю через Потапова и на ощупь иду в коридор. Наконец, нащупываю железное ведро. Спускаю пижамные штаны и делаю свое дело. Ой, лучше бы я этого не делала. На весу маневрировать и того тяжело, а вот делать это, в мать его, ЖЕЛЕЗНОЕ ведро — это вообще атас. Ладно бы кто-нибудь до меня что-нибудь сделал, так нет же, мочусь в абсолютно пустое ведро, а звуки такие, что по ощущениям я разбудила как минимум весь дом, про всю деревню еще вопрос. Кое-как справившись со своей мокрой задачей, возвращаюсь в комнату. Потапов лежит с включенным светильником и улыбающейся мордой.
— Прости, Алинка мочевинка, я забыл подлить воды.
— Да иди ты! Сашок пердушок.
— Спокойной ночи, солнышко.
— И тебе, лучик.
ГЛАВА 24
Просыпаюсь от невероятного аромата выпечки, от которого просто невозможно не поднять свою тушку. Потапова рядом не наблюдается, только Грызлик спит под боком, изредка шевеля своими несовершенными усами. Встаю с кровати и разглядываю обстановку, вчера как-то не сложилось, чаек с хмельными шишками сделал свое дело. Комнатка маленькая, старенькая, но чистая и уютная, благо на окне есть занавеска. Как-то с детства повелось, что признаком уюта в доме для меня считаются наличие люстры и пусть и простые, но занавески.