Мои? любимыи? (не) медведь (+ Бонус)

Юнина Наталья

— Ну что убедился? Сережа, я жива и в полном здравии, прекрати параноить.

— То есть, если я приеду сейчас к тебе домой, ты мне откроешь дверь? — оборачиваюсь на мужика, ухмыляется, сволочь!

— Ммм, вероятнее всего, нет. Слушай, ты в баре. Найди себе уже бабу на вечер и выплесни все эмоции на нее. Все, пока, — как только я прерываю вызов, телефон тут же забирают. Вот теперь точно все.

— Ничего не хочешь сказать, цыпленок?

— Почему цыпленок? Они пергидрольно-желтые, а я шатенка, тогда уж лучше шатенка

курица.

— Это все, что ты мне хочешь сказать, куриная шатенка? — водитель на меня оборачивается и так мерзко облизывается, что еще секунда, и я умру.

— Пожалуйста, только не насилуйте меня. Ну, если только вы, — обращаюсь к «медведю». — А не втроем. Вообще, конечно, лучше бы никто. Лучше просто убейте. Понимаете, если вы меня изнасилуете, то мой труп точно будут вскрывать, а я категорически против вскрытия, проблема в том, что я не написала заявление при жизни и меня точно вскроют. И значит на том свете моя душа не успокоится, и будет приходить к вам. Оно вам надо? — мужик смотрит на меня в упор очень серьезно, а потом начинает громко ржать.

— Браво! — хлопает в ладоши. — Даже, если я и хотел тебя трахнуть, то передумал. Скажи мне, деточка, ты что больная?

— Меня уже сняли с учета.

— Да ладно? Всегда знал, что в наших психушки сидят не те, кто должен. Я еще раз спрашиваю, может что-то хочешь мне сказать?

— Да. Можно я сейчас напишу заявление, а вы пришлете его моей матери.

— Какое заявление?

— О вскрытии.

— Слушай сюда, чокнутая. Когда твоей матери передадут твое письмицо, это даст еще больший повод глумиться над твоим трупом, бестолочь, усекла?

— Вы правы.

— С чего ты вообще решила, что я собираюсь тебя убивать?

— А что еще, если не убивать и не насиловать? О Боже! Вы хотите меня отдать в сексуальное рабство? Все что угодно, только не это, я…

— Заткнись! Я просто отрежу, к чертовой матери, твой язык!

— Может, не надо? Даже если теоретически меня довезут до больницы и остановят кровотечение, то зачем мне жить без языка? Там же множество вкусовых рецепторов, и что тогда жить без удовольствия от еды? Нет уж, лучше просто убить.

— Все, тебя лучше и вправду просто кокнуть. Я даже уже решил как — задушу.

— Хорошо.

— Просто хорошо? Ты чего сдулась, цыпленочек? А как же порассуждать про некрасивую странгуляционную борозду на шее или что-то в этом роде?

— Фиг с ней, с бороздой. Конечно, лицо будет одутловатое и иметь характерный некрасивый оттенок, но главное, что в связи с удушением, у меня могут произойти акты непроизвольного мочеиспускания и деф…

— Все, реально заткнись! Тебя проще отвезти в психушку.

— Главное не в бордель. А вообще простите, я, когда нервничаю, несу полную чушь, это как-то само выходит из меня. Я правда рада, что вы живы. Вам будет сложно поверить, но я очень переживала. Я никогда никого не била электрошокером или что-то

в этом роде, сама не знаю, как так получилось. Вы меня простите, пожалуйста.

— Ну наконец-то, до тебя дошло с чего нужно было начинать.

— И за машину простите, я оплачу ремонт.

— А я уже оплатил.

— Тогда я просто верну вам деньги.

Мужик ничего не отвечает, машина резко останавливается. С передних сидений выходят оба головореза. Мой амбал, то есть «медведь», и вовсе не мой, тоже открывает дверь и выходит из машины. Мне бы и взглянуть, что там происходит, но даже страшно оторвать взгляд от своих несовершенных ногтей. Через пару мгновений дверь с моей стороны открывается, и «медведь» хватает меня за руку, вытаскивает, крепко держа за ладонь, и открывает переднюю дверь, запихивая на сиденье. Захлопывает дверь, обходит машину и садится на водительское место. Молча заводит машину, и мы вновь куда-то едем. На очередном светофоре мужик оборачивается и долго смотрит на мои ноги.

— Чулки или колготки?

— Колготки, — мгновение и мне приподнимают край платья, открывая резинку чулок. Мужик приподнимает брови, но ничего более не говорит. — А куда мы едем?

— В автосалон.

— Зачем?

— Будешь отрабатывать царапину на машине.

— Как?

— На месте узнаешь.

— А как вы узнали мое местонахождение?

— Никак. Случайно увидел. Видишь, сам Бог велел тебя наказать.

Через минут десять мы заезжаем в большой автосалон. Медведь сам открывает мне дверь и взглядом показывает, мол выходи курица, твой час настал. Нехотя выхожу из машины.

— Имя?

— Чье?

— Ну не мое же.

— Маша. Но можно просто курица.

— А чего не цыпленок?

— Цыпленок как-то мило и интимно, что ли.

— Ну так подожди, скоро до интима дойдем.

— Вы сказали, что не будете меня насиловать!

— Пфф, кто говорит о насилии, цыпленок? Еще сама просить будешь. Ладно, хватит языком чесать, давай за дело.

Вновь берет меня за руку и ведет в какое-то помещение. Нас встречает еще один мужчина, пожимает руку «медведю», что-то говорит, но я не слушаю, лишь осматриваю обстановку. Это однозначно мастерская. Вот яма, куда мастера спускаются, когда чинят машину, надеюсь, меня там не закапают, ну и вокруг много всякой фигни.

— Ладно, до завтра, Саня.

— Давай, — Саня значит, нет ну какой он Саша, он же Миша или Потап на крайний случай, но уж точно не Саша. — Может, ты уже сдвинешься с места, Маша?

— Это вы мне?

— Нет, ты точно дура. Двигай булками, Маша. Хотя нет, мне не нравится. Машка у меня ассоциируется со шлюхами, а ты вроде точно не шалава, так что будешь курицей или цыпленком, в общем, как найдет.

— Прекрасное имя Маша, у меня так… а неважно, — дура, хоть не ляпнула до конца. «Медведь» снова хватает меня за руку и ведет к какому-то шкафчику.